Прозрение. Том 2

Я вспомнил свою первую встречу с инспектором Джастином. И свои первые вспышки эмоций, когда вот так же, как сейчас Абэлис, срывался на команду…

И кусок мяса встал у меня поперёк горла.

Нам нужен был не только Адам Джастин. Нам нужно было единство решений, а не психоз и сумасшествие.

Если Абэлис будет так давить на своих людей, ничего у нас с «советом» не выйдет. Поддержка крыла нам тоже понадобится. А это очень большой риск и для чести его капитанов, и для жизни.

— Генерал Абэлис!.. — начал я и подавился.

Нависающий над столом Драгое с удовольствием врезал мне по спине. Хотя и его, и меня учили на медподготовке, что делать это совершенно бессмысленно.

Подавился я вовремя, иначе нахамил бы сейчас немеряно. Но я закашлялся и успел за это время изобрести первую фразу:

— Генерал Абэлис, я хочу, чтобы вы вынесли мне порицание!

— Авансом, что ли? — сощурился Драгое.

Я кивнул.

— Типа бить тебя Славек начал правильно? — генерал хмыкнул. — Ну, подожди, хоть сяду.

Комкрыла умостил на коленях тарелку с бутербродами, расправил плечи и махнул, — давай!

Принимать удары он умел.

Я набрал побольше воздуха и выдал генералу Абэлису всё, чем когда-то стращал меня инспектор Джастин.

На тему бесконтрольных психических накатов на беззащитный личный состав, снижения моральных и боевых качеств и далее по списку.

Ведь Абэлис сначала собрал в капитанской всех, кому более-менее доверял, а потом опустил их прилюдно. Недоверием, и тем, что выгнал как мальчишек. Ну и накат, что само по себе уже отличная деморализация.

Генерал сначала улыбался, потому что слова я подбирал осторожно. Но потом мы всё-таки вошли в ментальную связку, я полностью завладел его вниманием, нафаршировал нужными мне эмоциями и донёс свои мысли до самой подкорки, как это делал со мной инспектор Джастин.

Психически я был лучше обучен, да и, пожалуй, сильнее.

Мне удалось зацепить его за живое, почитать мораль достаточно неприятным и болезненным образом.

Я его плохо знал, пришлось приводить примеры из своей жизни, а лучше бы из его. Он сопротивлялся, юлил, но в результате его потащило как надо.

На лбу у комкрыла выступили капли пота, дыхание сбилось. Я ощутил ментальное напряжение. Ещё надавил, сминая сопротивление чужой воли и заставляя генерала ощутить то, что считаю правильным я.

Это не я, это он вёл себя по-свински. И я хотел, чтобы он это понял.

Наконец сердце генерала Абэлиса дёрнулось…

И я отпустил его. Сказал уже, в общем-то, достаточно, зачем издеваться? Инспектор же отпускал, когда меня начинало мутить? Значит, примерно хватит.

Комкрыла потряс головой, перевёл дыхание и посмотрел на Мериса.

Тот демонстративно развёл руками — мол, вот с кем по жизни мучаюсь. Как не прибил — сам не знаю.

— Забавный молодой человек, — согласился Абэлис. — А слова-то какие умные знает.

Ришат созерцал меня стеклянными остановившимися глазами. Он слышал и понимал одно — пацан обнаглел до того, что начал воспитывать командующего крылом.

(Интересно, координатор при личном оружии или пустой?)

— Значит, ты предлагаешь влепить тебе порицание? — протянул комкрыла задумчиво. Глаза у него были хорошие, чистые. — А ведь я мог бы сейчас и в карцер тебя…

— Скажи лучше: «А надо бы и»… — нахмурился Драгое. — Устроил тут тестирование на паранойю! Теперь тебе что? Прилюдно вставить, как ты должен разговаривать со старшим по званию⁈

— Тихо, Славек, не горячись! — оборвал его комкрыла. И кивнул мне: — Ну, допустим, я тебя вытерпел. Будет тебе теперь порицание… — он улыбнулся. — Общественное.

Комкрыла щёлкнул пальцами, активируя селекторную связь, и произнёс:

— Господа, прошу всех в капитанскую. Мне необходимо ваше присутствие.

Судить он, что ли, меня хочет?

Драгое фыркнул. Он как-то догадался, что затевается.

Капитаны собрались в пару минут. Отдыхать или ужинать после ментальной встряски, устроенной комкрыла, никого не тянуло.

Абэлис дождался, пока все сядут.

— Господа, прошу внимания! — начал он протокольно. — Капитан «Персефоны» мне только что объяснил суть моего отвратительного поведения. — В голосе появилось ехидство. — Сейчас он нам ещё раз всё это повторит. Я хочу, чтобы вы тоже послушали. Начинай, капитан.

Я замер, не понимая, чего он от меня хочет.

— Хочу, чтобы ты повторил всем то, что сказал сейчас мне. И объяснил, как пришёл к таким выводам.

Я пожал плечами. Ну, если генерал настаивает…

И только когда я начал говорить, путаясь в словах и пытаясь объяснять вещи, которым не знал названия, понял, что он задумал.

Абэлис издевался. Я сделал из него идиота, и он продемонстрировал, как можно ту же ситуацию развернуть с точностью до наоборот.

Я не мог второй раз повторить те слова, которые вырвались от усталости и внезапного совпадения ситуаций. Да и для каждого такие слова свои.

Тем более я не мог психически давить на такое количество тех, кого не хотел покалечить. А без давления — мои претензии выглядели просто смешными.

Капитаны, однако, охотно слушали и даже задавали вопросы. И через пару минут перешли на обсуждение моего поведения.