Пруд двух лун

Когда на пороге показалась старуха, мозг Изолт заработал с лихорадочной скоростью. Она вспомнила иллюзорных змей и пламя, валуны в огороде, чистоту и опрятность маленького домика. Злыдни были известны своей неряшливостью и неопрятностью, а также исключительной злобностью. Стала бы злыдня называть хобгоблинов «бедняжками»? Могла ли ее хижина быть такой чистенькой, а сад настолько ухоженным? И, если Изолт не ошибалась, умением наводить иллюзии обладали не злыдни, а корриганы.

В тот самый миг, когда песнопения хобгоблинов достигли крещендо, а старая согбенная женщина подняла сморщенную руку, чтобы отдать приказ, Изолт воскликнула:

— Нет! Пожалуйста, госпожа, вы должны нас выслушать! Мы ваши друзья! Мы на самом деле путешествуем вместе с Мегэн Повелительницей Зверей. Лахлан ее пра-пра-правнучатый племянник, и мы все боремся за то, чтобы свергнуть злую Банри, околдовавшую Ри и заставившую его начать гонения на ведьм и волшебных существ. Если вы убьете Лахлана, то убьете последнюю надежду Эйлианана! Пожалуйста, послушайте нас!

— Чтобы вы смогли наплести мне новых небылиц?

— Позвольте нам доказать вам, кто мы такие! Он действительно Лахлан Мак-Кьюинн — разве вы не видите, что на нем тартан Мак-Кьюиннов? И его брошь. Лахлан, покажи ей свою брошь. Я знаю, что вы не та, кем кажетесь. Я знаю, что вы не злыдня. Я понимаю, что вы считаете нас заодно с солдатами, которые жгли и вырубали лес и выгнали вас сюда. Но мы не имеем с ними ничего общего, правда!

Старуха быстро пересекла комнату и схватила Лахлана за черные кудри, оттянув его голову назад. Она внимательно посмотрела на него, заметив белую прядь над бровью и сине-зеленый тартан, потом своим длинным узловатым пальцем щелкнула по броши, скалывавшей его плед, на которой виднелся герб в виде вставшего на дыбы оленя.

— Так значит, — прошипела она, — он все-таки Мак-Кьюинн. — Она засмеялась неприятным смехом. — Несомненно, я получу за тебя отличный выкуп.

— Только не от Ри и Банри, — горько усмехнулся Лахлан. — Если ты убьешь меня, это будет именно то, чего они хотят. Они охотятся за мной уже многие годы!

Она заколебалась, явно не зная, что же ей предпринять.

— Если вы освободите нас, мы отведем всех вас к Мегэн Повелительнице Зверей, и вы увидите, что она все еще жива, — попыталась убедить ее Изолт. — Я знаю, что она будет очень рада встретить корриганку.

Жуткая старуха зашипела и отпрянула.

— Я знаю, что ты не злыдня, — сказала Изолт все тем же негромким вкрадчивым голосом. — Ты настоящая мастерица иллюзий. Тебе удалось обвести нас вокруг пальца! Я — Шрамолицая Воительница. Никому и никогда не удавалось победить меня, но ты с твоим умом и смекалкой положила нас на обе лопатки.

— Но убив нас, ты ничего не выиграешь, — решительно вступил Лахлан. — Мы ничем не угрожаем тебе. Мы боремся за то, чтобы вернуть славное время Мак-Кьюиннов, когда люди и волшебные существа жили в мире. Убей меня — и дни, когда ты могла свободно перемещаться по стране, никогда не вернутся. Оставь меня в живых, — и клянусь, что, когда я стану Ри, я возвращу Пакт о Мире.

Очертания злыдни внезапно расплылись и изменились. На ее месте стояла прекрасная молодая женщина с водопадом роскошных белокурых волос. Одетая в ниспадающее лазурно-голубое платье, перевязанное под грудью малиновой лентой, она плавной походкой двинулась к Лахлану и обвила руками его шею.

— Значит, ты хочешь стать Ри, — мелодичным голосом сказала он. — Если ты поклянешься, что я стану твоей банри, я отпущу тебя. Видишь, я могу быть красивой, если захочу. Я могу быть тем, чем тебе будет угодно. Я стану твоей банри и буду править вместе с тобой.

Корриганка прижалась к Лахлану всем своим упругим молодым телом и притянула его голову к своей. До Изолт донесся звук поцелуя. Ее пронзила жестокая боль, ошеломив ее своей силой. Она почувствовала, как Лахлан вжался в столб, его крепко связанные руки дрожали. Она закрыла глаза.

Лахлан сипло сказал:

— Я не могу. Прости, но я не могу ни жениться на тебе, ни сделать тебя моей банри. Я солгал бы тебе, сказав, что сделаю это.

— Я что, недостаточно красива для тебя? — усмехнулась корриганка, снова целуя его, напористо и страстно. Изолт почувствовала, как она задрала его килт и принялась ласкать юношу, и ее обожгла волна ярости. Она страшно пожалела, что у нее связаны руки и она не может хорошенько отлупить эту нахальную красотку с ее прислужничками-хобгоблинами и освободить их обоих.

Лахлан как-то ухитрился отстраниться от корриганки.

— Это бесполезно, — сказал он низким и хриплым голосом. — Я не могу любить тебя и жениться на тебе. Я сделаю для тебя все, что смогу, но это не в моих силах.

— Отчего же? — спросила она, удивив Изолт спокойствием своего голоса.

— Мой брат женился под воздействием чар. Банри приворожила его и навлекла на него беду. Я не допущу, чтобы то же самое произошло со мной.

Корриганка с неожиданной яростью сильно ударила его по губам.

— Ты понимаешь, что я убью тебя? Вы оба умрете!