Прусское наследство (СИ)

Это была не угроза, а лишь предостережение, и потому как императрица Мария-Терезия взглянула на него, он понял, что та приняла его предложение. Ей сейчас это выгодно, и думает, что потом ведь все возможно и переиграть. Вот только в таких «играх» обычно участвуют многие, и нужного результата добиваются как раз те, что в самом начале вложились меньше всего. Тогда и выигрыш более ощутим…

Век пара наступил в первую очередь не на морях, на реках — ведь вверх по течению доставлять грузы очень сложно. А вот обилие железа сразу подвигло к многим идеям…

Глава 52

— Они теперь все на ладан дышат — навоевались до полного истощения сил. Теперь не скоро в себя придут, и рыпаться не смогут. А мне можно поступать, как было давно задумано с Петром Алексеевичем. Своего я добился — вот она «Святая София». И медаль также заготовлена заранее…

Алексей Петрович усмехнулся — чуть задрав подбородок, он оглядывал святыню православного мира, которую завоеватели, не имевшие к ней никакого отношения, превратили в мечеть. Но такое случалось в истории многократно, как и то, что со временем возвращалось на круги своя. Ведь еще в начале ХХ века Константинополь называли таковым, и лишь кошмарное поражение греков в войне с турками в 1923 году прекратило существование христианского названия, и город окончательно стал Стамбулом.

— Теперь все, вспять история не отхлынет — мы сюда пришли всерьез и надолго, и потихоньку всех под единый знаменатель подведем. Но вначале переберем местные «элиты», что врагу ревностно служили. Тем самым баланс здешний потихоньку изменим в нашу пользу.

Он тяжело вздохнул — ведь сорок лет трудился как проклятый, видя перед собой одну цель, о которой другим боялся порой и сказать. Лишь самые верные и близкие люди о том знали, и вместе с ним не жалели трудов своих, не зная сна, преодолевая хроническую усталость. И трудились сообща, не взирая на происхождение — от молдаванских бояр до остзейских баронов, литвинской шляхты и татарских мурз с туземными князцами.

— Теперь ты базилевс, мой муж и повелитель, архонт, император. И все признают этот титул, зримо подтверждая твои свершения. На Святой Софии блестят наши православные кресты, сердце радуют несказанно.

Маленькая ладошка супруги легла ему на руку, пальчики крепко сжали запястье. А он чуть приобнял ее за плечи, благо никто, кроме рынд и гвардейцев, окруживших их плотным кольцом, не мог этого видеть — ведь императоры должны быть лишены таких «слабостей» в проявлениях чувств, которые свойственны обычным людям из плоти и крови. Они с Екатериной вдвоем стали символами — пожилая супружеская пара, перед которой сейчас все подданные преклоняют свои колени. И не только они — мнимые союзники и заклятые враги тоже так поступают, потому что боятся до дрожи, до скрежета зубовного. И молчат при этом, ибо понимают, что с ними будет.

— Знаешь, это не конец наших дел, Катенька, а по большому счету только начало. И трудиться нам предстоит много и долго, хотя мне семьдесят лет исполнилось. Но ничего — ты моложе на десяток лет, тебе продолжать Москву держать, князь-кесарь, то только во благо. У тебя ведь не забалуешь, родная, живо укорот даешь ослушникам и казнокрадам.

— А я твои слова помню, что «демократия» для богатых и сильных ведет к «беспределу» и всеобщему воровству с коррупцией. Вначале не понимала эти слова, страшили меня неизвестностью. Да и многое, о чем ты мне говорил, раньше непонятно было, догадывалась больше, но зато теперь сама убедилась в правоте твоей. Нужно поводья крепко держать, чтобы упряжка не понеслась. А строптивых и вороватых на голову укорачивать незамедлительно, раз она у них «берегов» не ведает, хи-хи…

В смешке супруги, что вовсю использовала слова из далекого будущего, прозвенела сталь — кровь Ромодановских играла в ней до сих пор, бурлила даже, наводя ужас на крамольников. Да и оба сына, рожденных ему царицей, такие же были суровые, и рука у них тоже тяжелая — мужи зрелые, четвертый десяток давно идет. Только править не смогут, тут он отдавал себе отчет — зато на второй роли при старшем брате на троне незаменимы будут. К тому же сын его Петр Алексеевич двоюродный брат Марии-Терезии, и с императрицей не только в родственных, но и дружеских отношениях, и что немаловажно ладит с мачехой с детства. Екатерина ему и сестре Наталье рано умершую мать заменила, и они к ней с детства тянутся, искренне любят, причем не только на людях, но и в душе — такое сразу видно, тут без ошибки.