Прутский поход. Поражение на пути к победе?

Было известно, что Петр еще в 1704 году грозился лишить сына права наследовать престол, пытаясь заставить последнего действовать по приказу. Будучи в Галиции и Молдавии в 1711 году, Петр просил русских послов за границей узнать особенности передачи престола. Причем описать все варианты, а не только по родству. После Прутского похода Петр женил сына и, казалось бы, вопрос о наследнике был решен. В 1715 году Петр вновь угрожает сыну Алексею, не доверяя ему. В письме ничего не сказано об устранении Алексея от престола. Категоричный Петр не мог скрывать своих планов. О противоречии в душе царя А.С. Пушкин писал следующее: «Царевич был обожаем народом, который видел в нем будущего восстановителя старины. Оппозиция вся (даже сам князь Яков Долгорукий) была на его стороне. Духовенство, гонимое протестантом царем, обращало на него все свои надежды. Петр ненавидел сына, как препятствие настоящее и будущего разрушителя его создания». В этих словах, вместе с изображением исторической ситуации и объяснением государственных, а не личных причин ненависти Петра к сыну, выразительно — одной чертой — Пушкин обрисовал чувства Петра. Через год после смерти царевича Алексея скончался любимчик царя — трехлетний сынишка, рожденный ему Екатериной. «Смерть сия сломила наконец железную душу Петра».

Поэтому, говоря собственно о престоле, надо понимать суть управления в петровскую эпоху. В.О. Ключевский отмечал, что Сенат имел «распорядительный и наблюдательный характер учреждения без совещательного значения и законодательного авторитета». «Петру, — писал В.О. Ключевский, — нужна была… простая государственная управа из немногих толковых дельцов, способных угадать волю, поймать неясную мысль царя, скрытую в лаконической шараде наскоро набросанного именного указа, разработать ее в понятное и исполнимое распоряжение и властно присмотреть за ее исполнением… Большинство сената составилось из дельцов далеко не первостепенной чиновной знати… Такие люди понимали военное хозяйство, важнейший предмет сенатского ведения… а украсть могли наверное меньше Меншикова».

Возникает закономерный вопрос: мог ли царь доверить управление страной людям незнатным, не принадлежащим к властной верхушке? Петр не мог не понимать, что такая расстановка сил однозначно приведет к гражданской войне, к борьбе знатных родов, как уже было в Смутное время.

Павленко предполагает, что письмо подделал Штелин, который находил удовольствие в «изготовлении легенд». В то же время зачем профессору, живущему в России уже 50 лет, подделывать политический документ, направленный против существующей власти, против Екатерины II? Кому было выгодна подделка письма? В Екатерининскую эпоху группа знатных людей сочиняла проекты по ограничению монарших прав. К этой группе принадлежал и Щербатов. Он отрицательно относился к роскоши императорского двора, не одобрял институт фаворитизма. Щербатов и другие дворяне возмущались, что увлечения императрицы являются главными при назначении на государственные посты. Поэтому Щербатову хотелось подчеркнуть исключительность Сената. Письмо, придуманное им, могло позволить расширить права Сената и ограничить абсолютную монархию. Письмо не случайно было показано «многим знатным особам». Однако ни у кого из послов или знатных русских лиц в воспоминаниях, дневниках, переписке нет упоминаний о том, что письмо им показывали.

В подтверждение своей точки зрения Я.Е. Водарский приводит «Ответ гражданина на речь, говоренную ее императорского величества обер-прокурором Сената Неклюдовым, по причине торжества шведского мира, 1790 сентября 5 числа». В нем Щербатов пишет: «Наконец, воспоминаешь ты нещастный случай Петра Великого… что граф Румянцев заключил Кайнаржинский мир в тот самый день, когда был Прутской заключен… История, верная вещательница бывших приключений, не может оправдать, чтоб Петр Великий не учинил в сем случае ошибку. Но воззрим, каков он был в ошибке сей. Он хотел с храбрыми и усердными своими войсками пробиваться сквозь врагов, и будучи лишь убежден прозьбами его подданных, ради опасности, которой подвергается, согласился вступать в договоры. Не утверждаю я напечатанного его письма в Анекдотах (историях), которое, по крайней мере, вид истины имеет; геройский его дух, являющийся, что не для себя, но для отечества воюет, учинил ему предписать своему Сенату, дабы, в случае нещастия, плен его никакого вреда России не причинил, избрать в Российские Монархи кого из среди себя». 1790 год — это когда во Франции уже совершилась буржуазная революция, когда Екатерина II приняла решительные меры по уничтожению проповедуемых ею же свобод, выступив за сохранение единого государства, против гражданской войны. Поэтому понятно, почему Щербатов столь осторожно высказался о письме в ответном слове обер-прокурору Сената. Вряд ли он хотел подвергнуться той опале, которую испытал А.Н. Радищев.

ВОЕННО-АДМИНИСТРАТИВНЫЕ РЕФОРМЫ НА УКРАИНЕ