Прутский поход [СИ]

— А тогда вопрос решить кардинально, как я в Буджаке с пришлыми татарами и ногайцами проделал — как заселились сто лет назад завоевателями, так и выселились. Из Добруджи я их позже прогоню — земля христианская, и басурмане там завоеватели. А крымчаков нечего жалеть, они сами никого и никогда лаской не брали, а только таской. Двести лет тому назад княжество Феодоро турки покорили, и готов, почитай, там уже не осталось. Всех кто магометанство не принял — истребили и в рабство продали.

Стефан остановился, отпил из кружки вина. Посмотрел на задумавшегося царя, взял из шкатулки сигару и медленно раскурил ее. С Петром они теперь породнились, месяц тому назад женился на его племяннице. А потому общались по свойски, только произнося имена на иноземный манер — как немцы. И сейчас размышляли на вековой русский вопрос — что делать⁈

— Набеги на православные земли кто постоянно предпринимает, из года в год⁈ Кто «людоловством» занимается⁈ Да от слез невольников все шляхи, что в Крым ведут, давно горькими стали. Так стоит ли жалеть жестоких разбойников⁈ Не лучше ли, Петер, раз и навсегда покончить с этой язвой, выжечь ее каленым железом⁈ И на всех южнорусских землях мир наступит, а он дорогого стоит, поверь мне!

— Будь по сему, — лицо Петра Алексеевича ожесточилось, глаза грозно сверкнули, и Стефан понял, что тот принял окончательное решение. И правильно — тут с любым врагом надо по библейским заветам поступать. А в них все просто и доходчиво — «око за око, зуб за зуб», и «какой мерой меряете, такой и вам отмерят»!

Стефан со скрываемым облегчением перевел дух. Русский монарх был настроен решительно, это сразу же снимало массу вопросов и проблем. Пора прекратить набеги работорговцев, что шли уже больше двухсот лет, нанося колоссальный ущерб украинским и русским землям. С татарами бы покончили давно, только московские цари прекрасно понимали, что за Бахчисараем стоят османы, а связываться с могущественной Оттоманской Портой никому не хотелось. И победные войны против нее велись только в составе коалиций, какой недавно была «Священная Лига», состоящая из австрийцев, венецианцев, поляков и русских.

— В Крым в этом году фельдмаршал Шереметьев с одной армией пойдет, а с другой, что у тебя, Данилыча оставлю. Сам с флотом в Азовское море выйду и туркам баталию учиню — Федор Апраксин отписал, что семь кораблей весной через гирло проведет — снега выпало много, сам видишь, а потому паводок на Дону большой выйдет. Петька Апраксин, его брат, с казаками и калмыками Аюки-хана этим летом ногайскую орду разоряли, и в мае снова поход учинят, тогда на Кубани твердо встать можем.

Петр потянулся за сигарой, раскурил ее — теперь он все чаще и чаще стал курить именно их, отложив свои любимые трубки с чубуками из корневищ вишни. Да и английскую монополию на табак запрещать потихоньку стал — разорение для казны вышло, когда после разовой подачки, деньги стали полноводной рекой в Лондон утекать. К дурной привычке русские уже привыкли, а выращенный в Молдавии табак много дешевле выходил. Недаром Стефан с Меншиковым в долю вошли — «светлейший» сам захотел местный табак и вино продавать по России беспрепятственно, и царя этим проектом заинтересовал. Так что оба монарха — Петр и Дмитрий — к ним живо присоединились в этой «негоции», и сигары начнут крутить повсеместно. Как и молдавское вино бочками продавать вместо французских и рейнских — ко взаимной выгоде, сулящей немалые прибыли.

— Крым только начало больших дел, Петер. По всему черноморскому побережью народа православного живет много, тебе его под свою руку брать надобно. Это и Понт древнегреческий, грузинские и армянские князья с царями — они в защите твоей нуждаются. И Константинополь брать нужно — тогда торговле твоей османы мешать не смогут. Ведь проливы Босфор и Дарданеллы твоими станут и все греки твоего подданства пожелают. И примешь ты наследие великих ромеев через два с половиной века, а императорский титул твой по праву будет, и никто возражать не сможет. А у турок там власть непрочна — мало их там поживает, токмо оружием власть их держится. А на силу завсегда иная сила найтись может!

Стефан посмотрел на ошарашенное лицо Петра, не ожидавшего таких перспектив. И продолжил соблазнять дальше, чувствуя себя незабвенным героем книги, что предложил незадачливым провинциалам провести международный шахматный турнир. Только в отличие от «великого комбинатора», он предлагал намного раньше сделать то, к чему будут стремиться все российские императоры, которые могли разметать османов, если бы не одно «но». За Блистательной Портой стеной встали англичане и французы — именно они окончательному решению «восточного вопроса» препятствовали, как могли, в конечном итоге сами начали злосчастную для России войну, ту самую, которую назовут Крымской.