Прутский поход (СИ)

Турецкая армия самого визиря Балтаджи Мехмед-паши шла навстречу из Добруджи, и сейчас шла темповая игра, которую в той истории царь Петр проиграл, запоздав с выходом, как и то, что тогда ни русские, ни молдаване не знали о будущем нашествии саранчи. Теперь же первый ход был выигран — вступив в войну намного раньше, братьям Кантемирам удалось объявить созыв ополчения и двинуть войска и к «Фокшанским воротом», и в Бессарабию с Буджаком. Всего под багровыми знаменами с бычьей головой собралось, считая армию самого царя Дмитрия, до сорока тысяч человек, не считая гарнизонов и стражников. Из них, кроме «регулярства», какую-то силу представляло только «малое войско» из боярских дружин. Там было до шести тысяч конных воинов, воюющих «казацким боем», совершенно непригодным для войны с могущественными османами, с султанскими янычарами.

Все это воинство нельзя было использовать в изначальном виде. Потому царь Кантемир заблаговременно начал реорганизацию и многого за полгода добился. Так что сейчас имелась под рукой вполне подготовленная регулярная армия относительно большой численности — четыре пехотных батальона, включая гвардейский, отличившийся при взятии Бендер, и двенадцать конных полков. В числе последних были сформированные еще царем Петром до Полтавского сражения три полка — полтора десятка хорошо экипированных, обученных и вооруженных эскадронов.

Молдавия аграрная страна, причем богатая скотом, в отличие от соседних государств. А разведение лошадей и коров тут поставлено на гораздо лучший уровень, чем на той же Украине или на русских землях. В прошлой истории Кантемир начал формирование сразу 17 драгунских полков, или 170 «стягов», то есть рот. Понятное дело, что не успел, а собранные люди потому и не участвовали в злосчастном Прутском походе, где противник имел на порядок большее число всадников, так как к туркам подошло свыше пятидесяти тысяч татар — прекрасной легкой конницы.

Сейчас же ситуация была иной — царь Кантемир преподал поплевывающим на его власть боярам наглядный урок, жестоко сломив их сопротивление. И при прямой поддержке русских, без всякой жалости предал казням уже местных «фанариотов», реальных и предполагаемых изменников, что держались османской стороны — под ликующие крики населения, которого данные зрелища обрадовали безмерно.

Конные боярские дружины упразднили окончательно, лишив боярство сил и возможности поднять мятеж и ударить в спину. Самих дружинников просто раскассировали, расписали по девяти будущим регулярным полкам. В каждый из них включили в качестве опоры по одной роте, изъятой из подготовленных русскими трех легкоконных полков. В последние полки добавили для компенсации соответствующее число всадников. Так что четыре тысячи пехоты и десять тысяч кавалерии царь Кантемир имел в своем распоряжении — пусть и в «сыром» виде, еще недостаточно обученных и экипированных, зато вооруженных, и крови не боящихся. И главное — это была армия всей Молдавии, а отнюдь не феодальных магнатов, и все воины в ней присягали на служение стране и царю.

В пешем ополчении состояло свыше двадцати пяти тысяч народа, физически крепкого и выносливого, неприхотливого и стойкого к невзгодам. Но только четверть из них, в основном однодворцы из резеши, имели какие-то военные навыки. Основная масса, совершенно необученная и вооруженная отвратно, не представляла сейчас реальной боевой ценности — просто «пушечное мясо», обреченное на заклание в первом же сражении.

Однако расходовать просто так ценный людской ресурс Стефан не собирался — выведенные к Рымнику ратники должны были построить укрепления, и составить их гарнизоны. Но сражаться там будут русские фузилеры и артиллеристы, молдаване только им помогать, одновременно обучаясь ратному делу. Понятно, что какая-то часть погибнет бестолково, но остальные за год кровавых сражений потихоньку втянутся и станут настоящими солдатами. Пусть даже половина из них останется в живых, и то хлеб. Ведь за это время можно набрать необходимое число рекрутов из тех «охотников», кто пожелает стать однодворцами, получив после семи лет военной службы солидный пай земли и освобождение до конца жизни от податей.

Вообще-то призвать под знамена можно было и вдвое больше народа, только в этом не было никакого смысла. Царь Петр передал всего двадцать тысяч фузей, главным образом из шведских трофеев, а для них нужны порох и свинец для пуль, которых не хватало. Собственное производство ничтожно, и только налаживается — ведь турки запрещали ставить пороховые мануфактуры. То, что делали «полулегально», хватило бы на несколько тысяч ружей и сотню пушек всевозможных калибров, но никак не на регулярную армию в сорок-пятьдесят тысяч солдат…

— Ничего, лет через двадцать, начнись война с турками, у нас под ружьем все семьдесят тысяч войска будет, если не все сто, — пробормотал Стефан, разглядывая бодро идущие по пыльной дороге пехоту. Лето, жара, июнь — новая зеленая трава только стала пробиваться.

Саранча, недаром ее именуют напастью, за грехи посланную!