Пружина для мышеловки

– Шура, у меня один баллист в отпуске, другой болеет. Придется подождать.

– Да не могу я! – взмолился Вилков. – У меня три трупа на руках. Ну куда еще ждать-то? Пока четвертый появится?

Насчет трех трупов он, конечно, приврал, трупов было всего два, поскольку Ситников жив, но чего не скажешь ради ускорения производства экспертизы.

– Ладно, сделаем, – вздохнула Хлебникова.

– Когда?

– За горло-то не бери, – усмехнулась она. – Когда сможем, тогда и сделаем.

– Завтра?

– Через два дня, не раньше.

Конечно, хорошо бы через два часа, но и два дня тоже неплохо, учитывая, что один эксперт-баллист в отпуске, а другой болеет… По трупу Брайко он результаты экспертизы ждал больше двух недель, а потом еще ответ на запрос в пулегильзотеку шел несколько дней. Так что два дня – это необыкновенная, просто сказочная удача.

Он снова углубился в дело и с неудовольствием отметил, что в материалах нет показаний самого потерпевшего. Ситникова с места происшествия доставили в больницу, где ему была сделана операция. Ранение в брюшную полость. Пулю извлекли, полость санировали и зашили, сейчас Ситников в сознании и находится в реанимации. Вчера, в понедельник, к нему пустили следователя Хомякова, который, судя по протоколу, ничего от потерпевшего не добился. Странно. Отказ от дачи показаний? Или что? Впрочем, все это можно понять, если невестка Ситникова говорит правду. Что он может сказать следователю? Признаться, что пытался изнасиловать жену собственного сына? Красота! А что еще говорить, он не знает, потому что не знает, что сказала следователю Олеся Подрезкова. Хомяков же, судя по всему, тоже ему этого не сказал, хоть на это ума хватило. Ну и козлина же он, право слово! Взять деньги и отпустить убийцу! Уму непостижимо. И ведь не боится ничего. Впрочем, сегодня вообще никто ничего не боится.

Что ж, надо ехать в больницу и пытаться разговаривать с Ситниковым. Кровь из носу, но надо получить его показания. А заодно и выяснить, почему активы «Баунета» были выведены именно в фирму его сыночка. Что у них там за семейно-родственные отношения?

Александр Иванович позвонил в больницу, где находился Ситников.

– Его сейчас оперируют, – сообщил ему мелодичный женский голосок. – У больного Ситникова начался перитонит, у него при ранении был поврежден кишечник, содержимое кишечника попало в брюшную полость, начался процесс инфицирования. Кроме того, у него был хронический пиелонефрит, и в результате ранения воспалительный процесс обострился, теперь эта инфекция тоже гуляет по организму. Так что пришлось санировать повторно.

– Понятно, – удрученно протянул Вилков. – И какие прогнозы?

– Не хочу вас обнадеживать, – сдержанно ответила обладательница мелодичного голоса. – В таких случаях прогноз обычно не бывает благоприятным.

Да что ж за невезуха такая! Потерпевший может скончаться, так и не дав показаний, убийца на свободе и может скрыться. Ну как при таких обстоятельствах преступления раскрывать, а? Ну вот скажите, как?!

ГЛАВА 9

– И чего теперь? – спросил Валя Семенов к набитым ртом.

– Чего, чего, – угрюмо проворчал Шурик Вилков. – Ничего. Скрытое наблюдение, вот чего. Оснований-то нет отменять. Пусть поглядят, чего там и как, а как баллистику сделают, вот тут я ее и выдерну.

Стало быть, наш Александр Иванович не нашел оснований изменять меру пресечения, избранную следователем Хомяковым в отношении Олеси Подрезковой. Молодая женщина сама вызвала милицию и «скорую» на место происшествия, сама призналась в том, что выстрелила в своего свекра, добровольно давала показания, оказывала содействие следствию, и не было никаких поводов полагать, что она попытается скрыться или, находясь на свободе, будет противодействовать процессу расследования. В принципе, Хомяков сделал все совершенно законно, и Шуриковы вопли о том, что следователь взял взятку, вызывали у меня некоторые сомнения. Хотя вполне может быть. Шурик решил пока Подрезкову не допрашивать, ограничиться наружным наблюдением, зафиксировать ее передвижения и контакты, а уж когда придут результаты баллистической экспертизы оружия, вызвать ее и допросить по всей форме. Пусть девушка расслабится, пусть решит, что все тихо, глядишь – на радостях какую-никакую ошибку-то и совершит. Опять же риска, что она скроется от следствия, никакого, потому как наружка не дремлет.