Прыгай, Филька!

— Ох, миленький, если б ты знал, как ему сейчас страшно! — отвечала бабушка. — Пусть пока сидит под батареей и привыкает. Когда проголодается, обязательно вылезет!

Бабушка оказалась права. Часов в одиннадцать ночи послышалось шуршанье, котенок выбрался из своего убежища и подошел к мисочке. Супчик давно уже остыл. Филипп осторожно обнюхал его и принялся лакать. Выпив бульон, котик с остервенением набросился на мясо и вмиг его слопал. Умывшись, он принялся осматривать свое новое обиталище, жадно принюхиваясь к запахам вокруг. Свозь стекла двери на кухню проникал неяркий желтый свет — родители решили не гасить в эту ночь лампочку в коридоре, чтобы котенок не пугался темноты.

Обследовав кухню, Филипп вернулся к коробке, залез внутрь и долго, шурша, устраивался. Через несколько минут он уже спал.

Первый его сон на новом месте оказался коротким. Где-то через час Филипп проснулся и жалобно замяукал. Спустя несколько минут, покряхтывая, на кухню зашла бабушка и включила свет. Котенок зажмурился и умолк.

— Ну что, сиротинушка? — ласково спросила бабушка, — покушал? Спи, не бойся, никто тебя здесь не обидит. Давай-ка налью тебе молочка. Хочешь молочка?

Котенок молча таращился на бабушку. Она сняла с плиты кастрюльку с молоком и аккуратно наполнила им блюдечко Филиппа.

— Ну спи давай, спокойной ночи! И не мяукай так жалобно, дай уж поспать!

Свет на кухне потух и дверь снова закрылась. Котенок попил молока и сон на этот раз окончательно поборол его. Филипп сладко уснул, свернувшись калачиком в своей коробке…

*********

Первый месяц проживания котенка на новом месте оказался самым хлопотным, прибавив бабушке и папе несколько новых седых волосков.

Утверждение уборщицы о том, что котик уже приучен к лотку, оказалось мягко говоря неверным.

Филипп писял и какал повсюду, где только можно, категорически отказываясь справлять нужду в старинную пластмассовую ванночку для проявления фотографий, наполненную песком и поставленную в туалете.

— Ах ты, идол ефиопский! — в сердцах ругалась бабушка, подтирая очередную лужицу, появлявшуюся то в коридоре, то в ванной комнате, то за дверью у холодильника, то перед туалетом.

Она хватала "ефиопа" за шкирку и тыкала носом в мокрый пол. "Ефиоп" жалобно пищал, вырывался, а потом, униженный и обиженный, бежал прятаться в какой-нибудь укромный уголок, где долго и старательно умывался.

— Вот сюда, сюда ходи! — увещала бабушка, сажая котенка в ванночку. Тот задумчиво скреб песок и…через пару часов на половике в прихожей вдруг возникало новое мокрое пятно!

Ночами Филипп долго не мог утихомириться. Котик горевал, вспоминая маму-кошку и братиков с сестренками.

— Мяу! Мяу! Мяу! — часами доносилось из кухни.

Коленька мяуканья не слышал. Он спал чистым, глубоким детским сном. В отличие от него мама и папа долго не могли заснуть, ворочаясь и тихо ругаясь. Дней через пять после появления в доме Филиппа папа специально сходил в аптеку и приобрел себе и жене особые восковые затычки для ушей. Однако и они не всегда помогали. Папа и мама уходили на работу хмурые и не выспавшиеся.

— Нда…не было печали, черти накачали… — жаловался папа, почесывая бороду.

— Оставь, Сереж, — отвечала мама, в глубине души все же соглашаясь с мужем. — Зато посмотри на Колю, какой он счастливый!

А Коленька и вправду был так счастлив!

— Филька! Фиилька! — кричал он с порога, вернувшись домой из детсадика. — Филька! Я пришел!

И, на удивленье старшим, очень скоро оказалось, что, заслышав голос Коленьки, котенок бросает все свои дела и радостно мчится в коридор встречать своего маленького хозяина!

Заброшены в сторону были и плюшевые медведь с жирафом, и машинки, и конструктор, и пистолетики. Целыми вечерами Коленька теперь играл с котенком, бегая с ним по квартире и смеясь.

Бабушка дала внучку поясок от своего старого халата, а папа привязал к нему бантик из газеты.

Котенку жуть как нравилась эта игра — прыгать и скакать вслед за Коленькой, бросаясь на бумажную "мышку"!

Когда мальчика не было дома, бабушка привязывала поясок к двери кухни и Филипп часами развлекался, гоняя бантик лапками, кусая его и разрывая на клочки. Оп! И нету мышки!

Пару раз Коленька пытался познакомить котенка с плющевой киской. Но киска Филиппу не понравилась и играть с ней он не захотел. Фыркал и уходил лежать на кресле.

Как-то котенок толкнул неплотно прикрытую дверь в дедушкину комнату и осторожно пролез внутрь. Пахло здесь по-особому, не как в остальной части квартиры. Запах казался неживым, тяжелым, тревожным. Филипп почувствовал, как по его тельцу пробегает дрожь.

Дедушка лежал на кровати и слушал радио. Рядом сидела в кресле бабушка и вязала Коленьке носки на зиму.

Заслышав скрип двери, дедушка с трудом повернул голову, заметил котенка и долго с удивлением смотрел на него. Также удивленно разглядывал дедушку Филипп.

— Мать! — слабым голосом позвал дедушка. — Смотри, какой черный! Кто это?

Память все чаще и чаще изменяла дедушке и порой он забывал совсем элементарные вещи.