Прыгай, старик, прыгай!

— Так и сказал!

— Ну что ж… Пора принимать меры, — постановил директор.

И по своим каналам направил две депеши в центр. Одну — с просьбой прислать толкового инспектора, если это необходимо, и вторую — дать разрешение снести захудалые коровники и птичьи дворы местного нерентабельного хозяйства, поскольку толку от них чуть, а самосвалы к строительству идут окольными плохими дорогами и тем снижают боевой дух водителей и темпы производства работ, не говоря уже о перерасходе топлива и запасных частей.

Дело было очевидное, ситуация знакомо обыгранная во многих художественных произведениях, где новое боролось со старым, и хотя в финале старому отводилось заповедное охраняемое место, однако магистральная линия жизни не давала себя сбить с толку и, сверкая никелем, пролетала мимо заповедников.

И потому директор твёрдо управлял своим стремительным строительством и спокойно ждал, когда отзовут Громобоева и снесут старые хламные коровники, свинарники и птичники, поскольку ничего заповедного или музейно-ценного, ничего культурно-полезного не было в нерентабельных бурёнках и курицах неизвестной породы и происхождения, и гораздо рентабельнее было заложить позднее и поодаль животноводческий комплекс с искусственным климатом, электронное оборудование для которого поставит построенный к сроку завод.

Но случилось невероятное.

Через несколько дней в ответ на депешу о Громобоеве директор по своим каналам получил телеграмму, суть которой была:

— Не мешайте ему.

А на вторую депешу ему ответили, что в город едет комиссия из Академии животноводческих наук, чтобы на месте познакомиться с феноменом.

— С каким феноменом? — обалдело спросил директор.

— Не волнуйся, — сказала Аичка.

— С каким феноменом?! — закричал директор.

— Не волнуйся, — сказала Аичка. — Главное, не волнуйся. Ты заработался и потому не знаешь. Весь город знает.

Мэр города Сергей Иванович не знал, что и думать.

С одной стороны, это, конечно, замечательно и ему в заслугу. Хотя, с другой стороны, как объяснишь, когда спросят, какие меры он принимал, когда он знал твёрдо, что ответить не может, и выходило совсем незамечательно, выходила путаница. Хотя, пожалуй, можно объяснить возросшей сознательностью работников животноводческого хозяйства и их нежеланием сдаваться. И всё же дикость и странность. Беспородные бурёнки, чушки и курицы словно взбесились. Они, видимо, сговорились больше не валять дурака и производить.

Первой это обнаружила молоденькая доярка Люся, выпускница десятого «Б» класса второй городской школы, отличница, добровольно пошедшая в отсталое хозяйство, ни в чём предосудительном не замеченная.

Когда она брала молоко от своей подопечной Сильвы, она заметила, что всегда унылое беспородное существо улыбается.

Люся тоже улыбнулась ей, поглядела в подойник и ахнула. Ведро было наполнено до краев, и Сильва улыбалась от чемпионского для неё надоя. Люся радостно отнесла ведро и вернулась благодарить Сильву ломтем свежего батона, и увидела, что из вымени подружки капает молоко. Люся машинально подставила ведро, погладила Сильву по вымени и вдруг поняла, что корова не доена.

Дрожащими рукам Люся отнесла второе полное ведро, потом третье. Её строго спросили, в чём дело и откуда молоко? Люся расплакалась и призналась. Доярки, только ещё собиравшиеся приступать к трудовому дню, зашумели, что теперь понятно, почему Люся приходит на работу раньше всех, — воровать молоко у чужих коров, чтобы выбиться в чемпионы, и уехать на ВДНХ, и учиться в коровьей академии. Люся рыдала. Люся рыдала так громко, что не заметила тишины, наступившей в коровнике. А когда заметила, то увидела доярок, которые с бледными лицами несли полные вёдра парного молока и снова возвращались доить своих обезумевших бурёнок.

Ужас усилился, когда прибежал со свинофермы Гундосый и совершенно внятно сообщил, что три самые захудалые свиноматки опоросились и каждая принесла по двадцать восемь весёлых поросят. А потом позвонили с птицефермы с просьбой прислать ветеринара, и как быть — куры заболели… яиц девать некуда.

— Остановись, — сказала она.

— Я им покажу ферму закрывать, — ответил он. — Я им покажу власть над природой!

— Остановись, — сказала она. — Они с ума сойдут.

— Ладно, — согласился он. — На первый случай достаточно.

О закрытии фермы не могло быть и речи. Приехала комиссия из Академии животноводческих наук и постановила огородить хозяйство временной стеной.

И полетели в центр и из центра вопросительные и ответные депеши, загремели телефоны и колокольчики на бурных заседаниях, где хотя и постановили считать невозможным факт неслыханной производительности без увеличения кормов, поскольку это нарушило бы закон сохранения энергии, однако приняли решение о создании опытного животноводческого комплекса союзного значения на месте захудалой городской фермы. Для чего в первую очередь было решено переместить в сторонку подъездные пути к заводу электронного оборудования и обязать строительство производить работы с наименьшим шумом.