Прыгун

И уже с кабинки, поднявшись на лесенке к Косому ,увидел второй удар. Монтировка как щепка отлетела. В дверях появилось серая туша, заслонив весь просвет .На миг показалось, что оно ползёт бесконечно долго. Но видимо произошло это почти мгновенно, просто с моим зрением что-то случилось. И тут это нечто вывалилось и расправив крылья попыталось взлететь. Наш железный друг внезапно ожил, и дальнейшее разглядеть не удалось. Мы стояли, открыв рты, оглохшие от выстрелов. Ошмётки незваного гостя раскидало по всей крыше. А из открытой двери неудержимым потоком вылетал рой.

Пулемёт стих, видимо мелочь его не интересовала.

- Вот это пахан у них был …,- сказал я.

- Чего? – заорал Косой

- Пахан, говорю, у них знатный был.

- Чего?

- Хорошо, говорю ,что пулемёт не успели скрутить!

- А, то..!

Косой улыбнулся ,подняв большой палец вверх.

- А ты гадал, где у него гашетка, гашетка у него ,где надо…

- И то верно, тут сроду стрелка не было, сдох бы стрелок от гари пороховой и грохота.

- А лесенка так, чтоб, поди, смазать да ленту поменять.

- Угу.

- Линять то, как теперь будем?

- Ага!

- Чего ага? Эти твари по всей крыше расползлись, и улетать не думают?

- Чего орёшь? Я всё прекрасно слышу.

-Дверь открой, может, по внешней стене уйдём.

- Дверь изнутри не открывается, замуровали демоны!

- Вон кнопки сбоку от двери нажми ,открыться должны.

И я с дуру, нажал …Может нажми я другую и дверь бы взаправду открылась. Но нам не повезло. Кабинка дёрнулась и поползла вниз. Сердце ёкнуло к горлу. Мы сцепились с Косым друг в друга ,словно перед смертью, и лишь немного спустя поняв ,что разбиться нам не грозит стыдливо разжали объятия.

* * *

Под настоящим именем меня давно никто не помнит и не знает, после войны оставался лишь престарелый сосед Моисей Хаймович, чудом выживший при взрыве лишь потому, что он гонялся по подвалу за своим любимцем котом. С детства ко мне прилепилась кличка, сначала в школе ,как это часто бывает, она происходила от фамилии, потом в армии от моего пристрастия к одноименному гранатомёту, позже, в институте от моих подопытных дрозофил.

Благодатный был материал, генетически простой и пластичный, и недостатка в нём не было…Самое смешное, что в каждом периоде моей жизни сотоварищи мои были уверены, что только им пришла в голову мысль наградить меня такой гениальной и подходящей к случаю кличкой. А я никого и не разубеждал..Пусть тешатся. Меня же тешила лаборатория, которую мне отвели на минус- первом этаже института. Генетически изменённые подопытные увеличивали рост и по непонятным причинам начинали создавать ульевые конгломераты. Оставалось только наблюдать, чем это закончится. Может быть, я так и остался бы Вельзевулом, но за плечами была докторская диссертация, и горячее желание исправить человеческую природу. Исправить программу старения и смерти.