Прыгун

По краям подиума, который осваивали модели, стояли поразительно узкие вазы с нереально толстыми букетами цветов. Я подбросил один, другой… Цветы сродни природному фейерверку слили в гармоническое целое происходящую на экране вакханалию. Там уже отстреливались бюстгальтеры и рвались тонкие ниточки трусиков. Но один букет я не смог подбросить, пришлось выпить четвертую стопку адского пойла. Я собрал всю магическую волю, зеленые импульсы которой видел то между пальцев, то в области груди. Но сделать ничего с проклятым букетом не удавалось, хотя прочую картину я давно завертел в порнографическом вареве.

Я заметил еще одну любопытную особенность: при массировании глазами упрямого букета неожиданно принималась шалить моя температура — из жара в холод, и наоборот. И другое странное ощущение мелькало внутри черепной коробки — я сравнивал тела моделей с собственным телом, а что могло быть удивительнее? Стоило отвести глаза — все проходило, стоило глянуть на демонический букет, как я начинал ощущать лишние наросты на теле. Вполне определенно — женскую грудь и тяжелую копну волос на голове.

Непродолжительные эксперименты вывели еще несколько причуд: настроение мое из пьянорадужного менялось на цинично-тревожное, пальцы рук удлинялись, вооружая их кончики длинными цветными ногтями. Под стать всему в голове родилась философская концепция с зеленоватым фундаментом. Эта теорема звучала примерно так: даже беспорядочный мир абсента, поддающийся коренной правке, имеет точку незыблемости, которая не правится, не меняется, и общий смысл, и предназначение, и намек которой в том, что реальность — субстанция твердая. Теорию казалось необходимым подтвердить, а соответственно — проанализировать, замешать в колоду наук, обнаружить нечто, прямо или косвенно подтверждающее или опровергающее выведенное.

Этим я и занялся, решив проследить точку и прочертив диагональ в противоположную сторону, где с прискорбием ученого увидел человеческое лицо.

Женское, бледное, определенно красивое, в черных очках, в большой соломенной шляпе. С выбивающимися сажными прядями, с нервно дергающимся в приступе хитрой улыбки уголком рта, с сигаретой в другом уголке, аналогично мне абсентирующее на этот мир за точно таким же столиком.

Экран меня уже не интересовал. Я поднялся и твердой поступью с точки зрения абсента побрел к странной девушке, испытывая к ней чувства, подобные тем, которые испытал бы астронавт, встретив другого землянина на Марсе.

— Что это было? — так прозвучал мой первый вопрос.

«...ты знаешь, расскажи…»

— Точка соприкосновения, — ответила девушка, не менее внимательно разглядывая меня.

— Я не знаю, что это, — признался я, немного подумав.

— У всех людей она есть, нужно уметь ее найти. — Девушка словно и не удивилась мне. Ультрафиолет окрашивал ее лицо в синий цвет. Голос был будто знакомый.

— То есть попросту наши взгляды пересеклись?

«…в точке С., благодаря чему точки А. и Б. обнаружили присутствие друг друга...»

— Попросту, да. — Узкое тело помещалось в белом льняном костюме, рука не помнила о сигарете.

«…более того — даже сместились, на время соприкосновения обнаружив единую точку — АБ…»

— Забавно, я почувствовал твой взгляд. И в тот момент словно на секунду оказался в твоем теле.

«...ничего себе так тело…»

— А я — в твоем.

— Как тебе?

«...забавно, я так давно в своем теле, что даже определенно сказать, что значит быть мной, пожалуй, не смогу...»

— Мое лучше.

«...кто бы сомневался...»

— Я присяду?

«...только не глупи, малышка, не нужно казаться сложнее, чем ты есть...»

— Присядь.

«...»

Я оседлал металлический стул и вонзил локти в гладкую поверхность столешницы. Сосредоточился на том глянце кожи, который мог видеть, пока девушка полулежала на ласковых пупырышках кожаного дивана, так же внимательно копошась в моем образе.

— Как тебя зовут?

— Аля. Малевич Аля.

— Почему ударение на «я»?

— Потому что так оно и есть.

— А я — Родион, и меня надо любить, как родину. — Поддразнивая ее, я так же переставил ударения в слогах. — Ты давно тут?

«...мог ли тебя я не заметить...»

— Только пришла. Меня, как и тебя, принес дождь.

— А точка соприкосновения. она есть всегда или только сейчас?

«…или только в случае определенной связи — эмоциональной либо...»

— Всегда, только о ней мало кто знает, да и обнаружить ее нелегко. Люди ведь большую часть времени проводят в той или иной степени динамики, а если и сталкиваются, то не успевают понять, списывают на «показалось» и забывают.

«...какое сложное мозгоустройство…»

— А какая польза от этой точки?

«...есть же в ней внутренний смысл...»

— С ее помощью люди иногда находят друг друга. Кроме того, если научиться ее ловить, можешь читать голову человека, как книгу. Правда, есть нюанс — ее очень трудно удержать, поэтому ты обычно видишь клочки чьих-то мыслей. — Девушка выглядела очень серьезной, если не считать нервный уголок рта. — Допустим, ты сейчас пытаешься понять, где ты меня видел.

«...странное ощущение наготы...»

— Знаешь, я будто и вижу тебя, и не могу запечатлеть твой образ в памяти. Кажется, я знаю тебя, но не знаю — откуда.