Прыжок

Совсем стемнело, над рекой поднялся туман, а небо было усыпано звездами. Помимо большой луны над приблизившимися холмами проглянул краешек меньшей. В лесу по-прежнему раздавались крики вышедших на охоту хищников, но шум уже воспринимался мной, как привычный фон. Да и кто сказал, что это все — хищники, вполне возможно, что половину этих криков издавали птицы, насекомые или вовсе безобидные существа вроде жаб. Когда мы проплывали мимо места, где произошло мое приземление, как я ни вглядывался, берег разглядеть не получилось. Я вспомнил, каким был наивным. Вся чепуха о спасателях и неудачном приземлении вылетела из моей головы, как только я увидел ящера, чуть не сожравшего меня. Если бы не Даго, мне однозначно пришел бы конец. Да и то, что он возился со мной, обучая, говорило о нем, как о хорошем человеке. Хотя его биография свидетельствовала и о том, что при желании он может быть очень жестоким. Вот такие вот контрасты. Увидев, что я сильно устал, Тангар сменил меня на веслах. А я, усевшись на носу лодки, зарядил арбалет и стал вглядываться в темноту. Примерно через километр на противоположном берегу впереди на склоне холма показались огни. «Видимо, это и есть селение орков», — решил я для себя. Судя по количеству огней, там никто не спал, а когда мы подплыли ближе, то я услышал звук барабанов и музыку, чем-то похожую на звучание волынки. В общем, веселье было в самом разгаре.

— Они что, ночью отмечают? И что это за праздник? Надеюсь, нам не туда? — поинтересовался я у своего спутника.

— Нет, начинают днем, а продолжают ночью, праздник-то этот двойной. Они присваивают молодым оркам имя и право называться воином. Точнее, только тем, кто доказал, что достоин родового имени и татуировки воина. Для этого молодой орк должен убить опасного хищника или просто быть удачливым охотником. Юнцы, не имеющие родового имени и воинской татуировки, не имеют права жениться и продолжать род. И еще в этот же день они отмечают день равноденствия. Так что у них есть повод для веселья. А нам, чтобы доплыть до вырубки, осталось метров сорок, и мы на месте, — вполголоса ответил охотник, не спеша гребя вдоль берега и стараясь при этом не шуметь.

Вырубка оказалась там, где и говорил Тангар. В свете двух лун были видны молодые деревья, не тронутые орками, пеньки и сложенные метрах в тридцати от берега штабеля бревен. Пятнадцати — двадцатиметровые деревья оказались немаленькими в диаметре — от двадцати до сорока сантиметров. Мы высадились на берег. Даго, держа копье наготове, пошел впереди, знаками показав мне, чтобы я не отставал. На вырубке никого не оказалось, только при нашем приближении из-под бревен вылетела какая-то птица. Осмотревшись, мы приступили к работе, не забывая при этом об осторожности. Уложив два бревна параллельно друг другу по направлению к воде, мы начали скатывать по ним остальные. Даго, как назло, выбирал самые большие, так что попотеть пришлось. Когда в реке оказалось пятое бревно, Тангар, взяв веревки, залез в воду и начал вязать плот, я же остался на стреме, держа заряженный арбалет наготове. Засмотревшись на него, я прозевал момент, когда появились эти твари.

За спиной хрустнула сухая ветка, и, оглянувшись, я остолбенел: метрах в тридцати стояли два зверя и рассматривали меня явно с гастрономическим интересом. Они были похожи на волков, но крупнее раза в два, и когда один из них открыл пасть, утробно рыкнув, в лунном свете блеснули огромные клыки. Возможно, были и другие отличия, но рассматривать особо было некогда. Сразу же, как только один из них подал голос, они рванулись в мою сторону. Все звуки вдруг как-то изменились, приобрели тягучесть, как при замедленной перемотке, и время словно бы замедлилось тоже. Подняв арбалет, я разрядил его в хищника, вырвавшегося вперед. Болт угодил точно в грудь, и волк-переросток, как-то протяжно взвизгнув, сошел с дистанции, перевернувшись через голову и сбив при этом своего собрата. Понимая, что арбалет зарядить не успеваю, я откинул его в сторону и, подхватив прислоненное к штабелю копье, отпрыгнул в сторону. Мимо, обдав меня вонью, пролетела солидная туша. Понимая, куда приземлится зверь, я метнул копье. Оружие Гирмута вошло в бок хищника и пробило его насквозь. Звуки и движения вернулись в привычную фазу, и я услышал и увидел, как, хрипя, подыхает последний хищник. «Не зря меня гонял Тангар, ох не зря», — подумал я, подбирая и взводя арбалет. Уложив в желоб болт, я посмотрел на первого подстреленного мной зверя, он еще конвульсивно дергался, а вот второй уже сдох.

Даго выбрался на берег сразу же, как я завалил второго зверя, обойдя обоих волков-переростков, он удивленно покачал головой и сказал:

— Я как услышал, что гончая зарычала, бросился на берег, но ты справился самостоятельно. Что ж, неплохо, не зря ты, Артем, учился. Только вот как же ты их не увидел сразу-то?

Я почувствовал, как загорелись мои щеки и уши: хорош воин, сам чуть не погиб и Тангара едва не подставил. Помявшись, честно ответил: