Прыжок

Оттягивая время ответа, Алан закурил сигару. Он выдохнул дым через стол прямо в лицо Пэдди и раздраженно сказал:

— Скажи этому долбаному Джорджио, что его жена погрязла в его деле по самую шею! Она узнала ему настоящую цену. И теперь хочет все организовать сама вместе со мной. Если ему это не нравится, тогда все это — настоящее дерьмо. Я оказываю ему большую услугу. Хорошо было бы ему об этом не забывать. И прежде чем разинуть пасть, вспомни, с кем ты говоришь, Пэдди.

Алан сделал несколько глотков кофе. Перед глазами у него все еще стоял образ Донны. Помолчав, он тихо сказал:

— Я не верю своим ушам. У тебя, черт побери, хватает наглости сидеть тут и говорить мне, что Джорджио все еще подает голос из «Паркхерста»? Он сам втянул ее во все это, а я с самого начала ничего подобного не хотел. Я даже посылал ему записку, где говорил, что хочу другого номера второго. Но нет, я получил в качестве номера второго секс на двух ножках, хотел я этого или нет! Что ж, Пэдди, мой старый приятель, теперь она знает слишком много. И поверь мне на слово: она быстро все схватывает. Донна хорошо вела себя в поездке, очень порядочно. Напомни Джорджио, что мы больше тридцати лет назад вместе закончили школу. Если он хочет пребывать и далее в старческом маразме, то это его дело. Но пусть тогда слезает с моей шеи, черт побери! Ты также можешь сказать ему, что, если у него есть хотя бы какой-то ум, он отстанет и от нее. Сейчас я делаю ему любезность, не забывай!

— А что там с Джокландом? — вполголоса поинтересовался смущенный Пэдди.

Алан усмехнулся.

— Как много ты знаешь, Пэдди! И еще о большем догадываешься, да? Я знаю наверняка, что ты месяц уже не был там. Только Донна в курсе, и она наверняка запугает Джорджио до смерти, когда в один прекрасный день превратится в одного из его так называемых друзей. Так откуда ты черпаешь информацию, а? От Долли? Или из записок Джорджио?

Как бы там ни было, можешь зарубить себе на носу: Донна достаточно привлекательна, я этого не скрываю, но у нас с ней нет ничего общего, кроме Джорджио Бруноса, которому, как я уже говорил, я оказываю большую услугу. А теперь, если не возражаешь, Пэдди, пока Джорджио не выдаст мне указания поступить иначе, я не могу тебе больше ничего сказать, черт побери! И еще — последнее: не смей что-либо намекать ему про меня или Донну, а то пожалеешь об этом! Поверь мне: очень пожалеешь!

Пэдди опустил глаза и сделал глоток горячего кофе.

— Ты знал, что Левиса порезали и что ему отняли почку? — Он с удовлетворением заметил, как Алан широко раскрыл глаза от удивления.

— Надеюсь, это сделал не Джорджио?

Пэдди покачал головой.

— Нет, его порезал один хмырь, который сидел там с небольшим сроком. Этот тип нас не мог бы заинтересовать. С Левисом уже все в порядке. Вот это — жаль! Кажется, он увел тюремную птичку у того хмыря — маленькую королеву по имени Сэди.

— Но с Джорджио все в порядке?

— О, да, он чемпион! — кивнул Пэдди. — Благодаря ранению Левис на некоторое время отстал от него. Но через десять дней Левис должен вернуться в тюрьму.

— А Сэди в том же крыле, что и Джорджио?

— И этот хмырь, Тимми, тоже был там. Хотя в субботу его сожгли заживо. Ты же знаешь этот старый прием — ячеистая проволока и толуол. Во всех северных тюрьмах это применяют. Но у Левиса длинные руки. Я слышал, он умирает, этот Тимми.

Алан нахмурился.

— Надеюсь, что так. Вот же несчастный ублюдок! Я помню парня, с которым проделали такую же штуку в «Дареме». Парень выжил, но мне кажется, что он сам об этом потом сожалел. Он покончил с собой в тот же день, как его вернули в крыло. У него был жуткий вид, Пэдди. Ни век, ничего. Толуол выжигает кожу, кости — почти все. Этому Тимми повезет, если он хотя бы сохранит зрение.

Пэдди пожал плечами.

— Это его проблема. Сейчас, думаю, Джорджио хочет, чтобы все шло как можно быстрее.

— Я сделаю это. Левис — старый игрок, мать его, не так ли? Я был в тюрьме, когда в 1974 году его подстрелили. Я думал, что он — уже жмурик, и все так думали. И все же старая сволочь выползла из больницы через шесть недель. Притом он стал еще крепче, чем раньше. Левис достоин восхищения, даже если ты терпеть его не можешь.

— Это уж точно! Значит, мне связаться с Джорджио?

Алан кивнул.

— И передай ему мое сообщение. Скажи так: я понимаю, что значит сидеть за решеткой, но если он еще когда-нибудь начнет клеветать на меня или Донну, я дам ему настоящий отлуп, черт бы его разодрал! Мне это дерьмо не нужно.

Пэдди молча встал со стула. Его большая рыжая борода хорошо скрывала выражение лица, на котором отражались его истинные мысли на этот счет.

После того как Пэдди ушел, Алан еще долго сидел на кухне и курил, ожидая, пока ярость окончательно покинет его. «Значит, Джорджио думает, что я могу позабавиться с его женой? Что ж, — признался себе Алан, — именно это я и сделал бы с удовольствием. И поделившись с ней всем, что я знаю о Джорджио Бруносе, я, вероятно, смог бы заполучить ее».