Прыжок

Сознание Донны растворилось в непривычных ощущениях от прикосновений мужчины, который не был ее мужем. Она позволяла ему ласкать себя, чувствуя, как все ее тело стремится навстречу его ласкам. Когда Донна почувствовала его руку у себя между ног, она непроизвольно развела бедра. Потому что в тайне желала, чтобы он продолжал касаться ее. Алан осторожно начал исследовать пальцами кожу ее бедер. Но тут раздался осторожный стук в дверь.

Донна резко оттолкнула Алана от себя, словно насильника, и вскочила с дивана. Залпом допила вино из бокала. Разгладила складки платья, пытаясь усмирить трепет внутри тела, успокоить дрожащие руки, боясь довериться своему голосу, она прошла в ванную и тихо прикрыла за собой дверь. Прислонившись изнутри к двери, Донна прижалась лбом к холодному крашеному дереву и несколько раз глубоко вздохнула. Она слышала сквозь дверь, как Алан спокойно отдает распоряжения официанту насчет еды. Донна решила заняться собой: для начала брызнула себе на лицо немного холодной воды, после чего впилась взглядом в свое отражение в маленьком зеркале… Глаза ее сияли, кожа вспыхнула обворожительным румянцем. Помада исчезла с губ после поцелуя Алана Кокса.

Донна понимала: что если бы в дверь не постучал официант, она не нашла бы в себе сил отказать Алану. Слишком долго ей пришлось жить без мужчины. Слишком давно с нею не было мужа. Вино и благоприятные обстоятельства открыли дорогу соблазну… Но один Бог знает, что она сама желала этого! Она мысленно вновь и вновь проигрывала всю сцену и воображала, чем все могло кончиться. Донна была честна сама с собой — она не пыталась отрицать, что хотела этого.

Ей стало ясно, что давно жаждет близости с Аланом. И ее особенно потрясло то, что, по всей видимости, он испытывал к ней те же чувства. А ведь он был не из тех, кто легко поддавался соблазну! Она понимала, как он должен был сдерживаться, внушая себе: «Только не жена Джорджио!»

«Если он при этом так хочет меня, это означает, что за плотским желанием стоит глубокое чувство». — Собственная мысль и испугала, и по-хорошему взволновала ее. И испугалась она потому, что почувствовала всю силу влечения Алана к ней… Она никогда не подталкивала мужчин и поэтому спрашивала себя, как это ей удалось подтолкнуть Алана Кокса. «Наверное, я это сделала, иначе он не стал бы дотрагиваться до жены друга, осознавая, что не вправе сделать это. Я разрешила ему сделать это, а Джорджио почти вернулся домой!» Донна сделала несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться. Открыв дверь ванной, она тихо вошла в комнату. Алан сидел за столом и, как ни в чем не бывало, поглощал стейк.

— Все в порядке, девочка? Садитесь и ешьте. Вы правы, вино нам обоим ударило в головы. Так, по крайней мере, кажется.

Донна молча взяла свою сумку и направилась к двери. У самого выхода она остановилась и, обернувшись к Алану, сказала:

— Простите, Алан, но я думаю, мне сейчас лучше уйти. Давайте забудем о том, что сегодня произошло. Это было минутное безумие. Просто мы увлеклись и выпили лишнего… — Она безуспешно пыталась говорить как можно непринужденнее.

Алан отрезал себе еще кусок мяса, наколол его на вилку и только после этого пожал плечами:

— Как скажете, дорогая. Вам виднее.

Донна осторожно спускалась по лестнице, чувствуя, как сердце тяжко бьется в ее груди. Ибо больше всего на свете ей хотелось бы остаться с Аланом. Остаться и воплотить весь тот сценарий, который несколькими минутами она ранее проиграла до конца в своем воображении. Но она одернула себя: «Мне непременно надо сейчас уйти. И лучше в дальнейшем держаться от Алана подальше. У меня и без того полно проблем».

Донна и Долли сидели у себя на кухне, пили горячий шоколад и ели тосты с мармеладом.

— Мы уже целую вечность так вот, вдвоем, не сидели, правда, Донна?

Та молча покачала головой, прожевывая тост.

— А почему ты сняла дом с торгов, дорогая? Я звонила агенту по недвижимости, потому что та пара должна была по плану сегодня прийти. Они мне об этом говорили раньше.

Донна вытерла губы салфеткой и ответила:

— Я просто решила не продавать его, вот и все. Джорджио не слишком радовался этому, он-то хотел, чтобы я все продала… — Она бросила взгляд на мебель, которую тщательно подбирала вещь к вещи в течение многих лет и за которой с любовью ухаживала.

— Ты поступаешь правильно, дорогая! — горячо поддержала ее Долли. И добавила: — Донна, мне нужно спросить тебя кое о чем. И я прошу, чтобы ты сказала мне правду.

— О чем ты, Долли? — вопросительно посмотрела на нее Донна.

— Я знаю, что Джорджио собирается выбраться из тюрьмы… — Долли подняла руку в предостерегающем жесте, чтобы помешать Донне опровергнуть или подтвердить ее слова. — Я сейчас о другом. Мне надо знать: ты стоишь за всем, что он сделал?

Донна набрала в грудь побольше воздуха.

— А ты можешь себе такое представить, да?

Долли посмотрела на лицо, которое так сильно любила… Иногда, Донна сильно огорчала ее, ибо принадлежала к тому типу женщин, которые, становясь взрослыми, сохраняют большую долю детской наивности. Незащищенность Донны порой больно ранила Долли.