Прыжок барса

— Так что вы от меня хотите? Неужели вы думаете, что кто-то из нас не желает выздоровления вашей невестке? Тем паче — мы не хотим её лечить! В том-то и дело, что я даже консилиум собирал по вашей проблеме. …Должен признаться, наша больница переживает нехорошее время… много врачей опытных мы потеряли. Может, появись вы полгода назад, вышло б по-другому. А пока нет единого мнения по вашему заболеванию! Нету! Очень редкий случай! …Но вот мой совет: так как в Москву посылать бесполезно— откуда у вас деньги на столичную операцию? — езжайте домой. Как раз в районной поликлинике работает лучший, на мой взгляд, онколог именно по вашей проблеме. Берите выписки — езжайте к нему, пусть решает. Моё мнение — нужна срочная операция…

В тот же день, приехав домой, Варвара Семёновна успела записать Ирину на приём в поликлинику. Поздним вечером, уложив внуков, долго прислушивалась к стонам Ирины, и в голове мутилось от бессилия и жалости к ней.

Поговорить с сыном не удалось, он поужинал и сразу поднялся наверх. В спальню к Ирине не зашёл даже. «Что ж, пусть отдохнёт…» — укоротила своё сердце Варвары Семёновна, а в душе-то скрежет зубовный.

Понимая состояние жены, Виктор Сергеевич пытался как-то успокоить, отвлечь свою Варюху. Рассказал о проказах Игорька, о том, что кролиха окотилась, а куры плохо несутся и скорлупа на яйцах слабенькая. Потом всё-таки сбился на Ирину… Ночь прошла в разговорах, и лишь к утру супруги задремали.

Районный онколог Иван Витальевич Лукин, высокий, сухой, с восковым гладким лицом, недовольно поджал губы, рассматривая бумаги пациентки.

— Вы, как мне известно, многодетная мать? — медленно произнёс и взглянул на женщину. — Оформляйтесь в стационар. Операция послезавтра.

Стоя в коридоре у дверей операционной, Варвара Семёновна то шептала молитвы, то вовсе забывала все слова на свете. Проходили минуты, складывались в часы, второй третий… «Да что ж за доля такая! Неужто и внуки мои сиротами расти будут? Ириночка, цветочек мой ненаглядный, сколько ж пытке длиться…»

И вот Варвару тронул за плечо хирург. Как не услышала шагов его за спиной, словно сознание отключилось!

— Иван Витальевич, что с Ирой?!

— Да уж, задали вы мне работёнку! Редкая форма рака у вашей невестки! Часть кости растворилась буквально. Пришлось ложкой вычёрпывать — вот как! И выжигать всю заразу! Но не переживайте. У меня ни одна клеточка раковая не проскочет! Всё уничтожил. Будет жить! Вылечим.

И потянулись месяцы восстановления. Варвара Семёновна полностью принадлежала невестке. Дежурила неотлучно у постели после операции. Стало Ирине легче — навещала больную по два раза в день. Откармливала, отпаивала. Готовила на пару брокколи, цветную капусту, доставала бурые водоросли, льняное и кунжутное семя, пичкала куркумой и китайскими грибами маитаке. За первой операцией последовали вторая, третья. Их сделали уже в краевом центре. Врачи обещали, что невестка сможет ходить без костылей. И Варвара Семёновна ринулась по кабинетам краевых начальников, добиваясь для больной льготных лекарств, потом бесплатного протезирования! Пришлось и в районе хлопотать, писать челобитные. И получилось! Прошёл год — Ирина передвигалась самостоятельно, опираясь на палочку. Прихрамывала. Длинная юбка, как раз мода на такие началась, полностью скрывала дефект ноги. И вместе со здоровьем понемногу возвращалась красота Ирочкина. Распрямлялась молодая женщина, поднимала голову, обречённо опущенную, уже чуть румянились щёки, блестели глаза. «Молодец, Ирочка! Ой, как хорошо вышагиваешь!» — сияла свекровь.

Но очень скоро снова пришлось каменеть от горя…

Ещё в детстве Роман увлёкся автомобилями. Машинки всегда были главными его игрушками. И ещё — карандаши. В третьем классе Варвара Семёновна отдала сына в художку, где он стал примерным учеником. И через пару лет стены дома украшали картины, настоящие, маслом писаные, изображавшие, если не машины, то дорогу. Продолжить образование Роман решил в автодорожном техникуме, успешно окончил его. Но творчеством заниматься не перестал. В шкафу на полках стали появляться уменьшенные копии авто: спорткары, грузовики, внедорожники, болиды, минивены, кабриолеты. Многие из них делал сам: выпиливал, вытачивал детали, раскрашивал. Дорогущие краски втайне от Варвары покупал ему отец.

Конечно, с обретением собственной семьи времени на машинки не хватало. И Роман нашёл выход — мастерил их теперь ускоренным способом — делал из бумаги. Деревянные старенькие модельки отдавал подрастающим сыновьям за «пятёрки» или в день рожденья мальчишек, а бумажные — никак не соглашался. Все в доме знали: полки с автомобилями, особенно ретро-серии, — неприкосновенны.

Во время болезни Ирины Роман чаще к заветным моделькам тянулся, чем о жене заботился. Душу свою заспал будто. Не чаяла теперь Варвара Семёновна, как всё у них с Ириной сложится…