Прыжок ласки

Мы подъехали к старому домику, окна которого были завешены дырявыми белыми тряпками, а дверью служил джутовый мешок, прибитый к горизонтальной планке. Изнутри вышли четверо мужчин, и у всех волосы были заплетены в косички.

Они двинулись нам навстречу. На их жестоких лицах недоверчиво поблескивали настороженные глаза. Мы с Сэмпсоном давно привыкли к таким взглядам на вашингтонских улицах.

У двоих в руках были зажаты тяжелые мачете, а двое других наверняка скрывали под просторными рубахами еще какое-то оружие.

– Разворачивайтесь и уезжайте, – громко приказал один из них. – Убирайтесь, пока есть такая возможность.

Глава сто двадцать вторая

– Нет!

Детектив Энтони вышел из машины, высоко подняв вверх руки. Сэмпсон, Джонс и я последовали его примеру.

Позади главной хижины начинался густой лес. Оттуда доносились звуки традиционных барабанов. Несколько собак, развалившихся на солнце, лениво подняли головы и пару раз тявкнули в нашу сторону. Я почувствовал, как тревожно забилось у меня сердце.

Происходящее мне не нравилось.

– Я и еще раз я бы попросили вас уехать, – вступил в разговор другой местный житель.

Такое странное построение фразы означало, что человек имел в виду себя и Бога, который, по мнению местных дикарей, жил в каждом из нас.

– Патрик Мосс находится в тюрьме. А я – детектив Энтони из Кингстона. Это детективы Сэмпсон и Кросс. У вас здесь содержится женщина по имени Услада.

Услада? Неужели это и есть Кристина? Один из мужчин с мачете в руке воинственно сверкнул глазами и заговорил с Энтони.

– Занимайтесь своими делами. Здесь нет никаких женщин.

– Это и есть мое дело, и мы просто так никуда не уедем, – вмешался я, удивив местных жителей тем, что свободно понимаю их диалект.

– Здесь нет и не было никаких женщин. А тем более, американских, – сердито повторил мужчина, глядя прямо на меня.

В этот момент выступил Джонс:

– Нам нужна только эта американская женщина, и потом мы сразу уедем отсюда, а ваш друг Патрик Мосс сегодня же вечером вернется домой. Тогда вы сами разберетесь с ним, как сочтете нужным.

– Здесь нет американской женщины, – говоривший презрительно сплюнул на землю. – Уходите.

– Вы знаете Джеймса Уайтхеда? Или Шефера? – не отступал Джонс.

Никто не стал отрицать этого. Правда, я считал, что больше нам не удастся узнать у них ничего.

– Я люблю ее, – напрямик заявил я. – Поэтому я не могу уехать отсюда. Ее зовут Кристина.

Во рту у меня все пересохло, и я с трудом дышал:

– Ее похитили примерно год назад. Нам известно, что после этого ее перевезли сюда, к вам.

Сэмпсон вынул свой «глок» и демонстративно повертел его на пальце. Он не спускал глаз с четверых мужчин, которые стояли у нас на пути. Я тоже дотронулся до своего пистолета, но не стал вынимать его из кобуры. Только перестрелки сейчас и не хватало!

– Мы можем устроить вам большие неприятности, – как бы между прочим сообщил Сэмпсон. – Вы даже не представляете себе, сколько у вас сразу появится проблем.

Наконец, я не выдержал и зашагал вперед по поросшей травой тропинке. Минуя мужчин, я слегка задел плечом одного из них.

Никто даже не попытался остановить меня. От одежды рабочих пахло потом и дымом наркотической травы. Я чувствовал, что внутри меня все сжалось.

За мной, отстав не более чем на два шага, последовал Сэмпсон.

– Я слежу за ними, – тихо сообщил он. – Все стоят на месте.

– Это уже не имеет значения, – буркнул я. – Мне надо убедиться, что ее тут нет.

Глава сто двадцать третья

Когда я направлялся к некрашеным выщербленным ступеням, мне навстречу вышла пожилая женщина с длинными и невероятно спутанными седыми волосами. Вокруг ее глаз были видны бордовые круги.

– Пойдем со мной, – вздохнула она. – Пойдем. Тебе не надо брать оружие.

Впервые за многие месяцы я позволил надежде осторожно войти в мое сердце. Правда, на это у меня было не слишком много причин. Я довольствовался только неясными слухами, что где-то здесь держали какую-то женщину помимо ее воли. Вот и все.

Услада. Это что-то приятное и милое. Возможно ли, что так местные жители прозвали Кристину?

Женщина, прихрамывая, обошла угол дома и направилась туда, где начинались густые кусты, деревья и заросли папоротника. Так мы пробирались через них примерно ярдов шестьдесят или семьдесят и вскоре вышли к свободному пространству, где расположилось с полдюжины маленьких хибар. Здесь моя провожатая остановилась. Я обратил внимание на то, что домики были искусно выстроены из бамбука и гофрированного железа.

Женщина снова двинулась вперед и остановилась у предпоследней хижины.

Затем она демонстративно достала ключ, который, как выяснилось, был привязан кожаной лентой к ее поясу. Она вставила ключ в грубый висячий замок и повернула его.

Затем женщина толкнула дверь, и та жалобно скрипнула ржавыми петлями.

Я заглянул внутрь и увидел аккуратную маленькую комнатку. На стене черной краской кто-то вывел: «Господь – мой пастырь».

Но здесь не было ни души.