Прыжок леопарда

Жан де Божанси был молод, ему едва исполнилось восемнадцать. Два года назад его отец, Рауль де Божанси, внезапно скончался от какой-то неизвестной болезни, скрутившей его и буквально в течение месяца сведшей в могилу. Слуги испуганно перешептывались и отводили глаза, едва молодой наследник, срочно отозванный из Бургундии и также спешно произведенный в рыцари самим герцогом Бургундии, начинал расспрашивать о причинах столь странной и подозрительной болезни и последних днях жизни умершего отца. Из разрозненных, смутных, путанных и мало объяснявших источников, почерпнутых им из разговоров со слугами и воинами замка, Жан уяснил, что накануне странной болезни к его отцу приезжал какой-то странный монах, одетый в серый балахон бенедиктинца. Наследник насторожился. До него, естественно, долетали таинственные истории о каких-то монахах, якобы несущих смерть от руки Божьей всем отступникам и сеньорам, боровшимся с властью короля Франции. Но, прямых доказательств причастности Сугерия или его монахов, живших в замке Монкруа, у Жана де Божанси не находилось.

Теперь же, волею судьбы, молодой представитель древнего рода сиров де Божанси, владеющих обширными землями вдоль Луары, подпал под влияние графа Тибо и согласился выступать на турнире в составе его конроя.

Декстриер, серый в яблоках мощный жеребец, уверенно нес под собой Жана, разгоняясь с каждым шагом своего мощного бега. Рыцари перевели своих коней на боевой галоп, когда расстояние между ними сократилось до тридцати туазов, отмеченных двумя небольшими флажками, которые были воткнуты в землю.

Жан пригнулся и выставил впереди себя щит, наклонив его под небольшим углом, но не успел осадить своего коня, в запале поддав ему шпорами. Жеребец подкинул вверх задние ноги, брыкнулся и, тем самым, нарушил равновесие рыцаря.

Филипп опустил ланс и нанес удар, попав в грудь всадника. Жан де Божанси был буквально выброшен из высокого рыцарского седла и выронил копье, неуклюже махая в воздухе руками. К его несчастью, одна нога не успела выскочить из стремени и, запутавшись в нем, потащила рыцаря по земле вслед за конем, который, лишившись своего седока, понесся во весь опор.

Вопль радости мгновенно сменился и утонул в крике ужаса, охватившем всю поляну ристалища.

Филипп быстро выкинул ланс и, резко развернув своего декстриера, понесся наперерез бешено мчавшемуся жеребцу, тащившему за собой по грязной земле тело рыцаря. Филипп догнал коня и, схватившись рукой за поводья, резко осадил его, заставив, сначала, перейти на более медленный бег, а затем, и вовсе остановиться. Он спрыгнул с коня и подбежал к рыцарю, голова которого была бессильно лежала на земле, уткнувшись лицом в грязь.

Де Леви припал на колено и осторожно поднял Жана, как мог, вытер с его лица грязь и склонился над ним, стараясь услышать дыхание.

– Я жив… – прошептал рыцарь, не открывая глаз. – Слава Богу…

В это время к ним подбежали оруженосцы Божанси, которые осторожно подняли Жана и быстро понесли его к краю ристалища, где располагалась палатка костоправа и лекаря.

Герольд вышел на середину ристалища и, громко протрубив три раза, объявил победителем Филиппа де Леви.

Когда он подъехал к Оливье, чтобы взять новый ланс, Гильом Клитон, сидевший на коне и молча наблюдавший за ходом поединка, сказал:

– У него с самого начала не было ни малейшего шанса… – герцог поймал вопросительный взгляд де Леви и пояснил. – Его конь был издерган еще до начала разбега, да сам мессир Жан, все-таки, еще юн и неопытен, раз поставил свой щит наперекосяк и не почувствовал момента, когда его декстриер вышел из-под контроля…

– Дай Бог, чтобы он не сильно ушибся… – ответил Филипп, взял кубок с вином, протянутый ему одним из слуг герцога, залпом выпил и ответил. – Жаль мне его…

– А вот это, мой друг, тебе надо выкинуть из головы. – Заметил Матье, слушавший их беседу. – Жалость – худшее, что может приключиться с нашим братом на турнире. Если всех жалеть, то тогда, ей Богу, сам начнешь вылетать из седла, не дождавшись удара соперника…

Филипп молча посмотрел на него, взял ланс и поехал к краю ристалища…

Сугерий подошел к королю и, наклонившись над его ухом, тихо сказал:

– Сир, на мой взгляд, все могут только выиграть, если вы, сославшись, на Божье провидение, приостановите тьосты мессира де Леви…

Людовик, с интересом наблюдавший за поединком, оторвал свой взгляд и, посмотрев на советника, спросил:

– С какой стати?.. – он нервно забарабанил пальцами по подлокотнику стула. – Сейчас, как никогда, мощь моих рыцарей не вызывает сомнений.

Сугерий скептически отнесся к словам короля. Он оглядел ристалище и ответил:

– Сир, пока, слава Богу, все идет так, как вы желаете, но, всякое может случиться… – он вплотную приблизился к уху короля. – Нам не стоит забывать о более важном деле. О мире с графом де Блуа и о том, как заставить поверить Тибо, что мы поможем ему примерить корону Англии…

Людовик задумался, после чего стукнул кулаком по подлокотнику и ответил: