Прыжок леопарда

Отряд графа медленно таял, теряя местных сеньоров, которые покидали войско, ссылаясь на глупые и несуразные отговорки вроде нежелания воевать с собственным народом.

Гильом, стиснув зубы, прощался с ними и все сильнее и крепче привязывался к оставшейся горстке франков, ведомых его другом и товарищем Филиппом де Леви.

Правда, в скорости судьба немного сменила свой гнев на милость и, повернувшись лицом к Клитону, послала ему подарок, пусть и не небольшой, но весьма кстати. Из Германии к нему прибыла группа рыцарей-наемников, всего-то человек тридцать, но, как говорится – дорога ложка к обеду. С их прибытием тяжелая рыцарская конница снова обрела свою мощь, почти достигнув двух сотен.

Жан де Бриенн, при всей его суетливости, оказался весьма толковым командиром. Он укомплектовал своих арбалетчиков буквально под завязку оружием, лошадьми для передвижения и всем необходимым для длительного автономного проживания во вражеской стране: у них были и палатки, и походные кузницы с лазаретами, и, тут Жан превзошел сам себя, даже пара передвижных мобильных жерновов для помола муки.

Гильом де Ипр, при всей его молодости, непостоянности характера и мятежности души, четко и грамотно организовал свою легкую кавалерию, добившись почти полного и беспрекословного подчинения и, самое главное, уважения со стороны брабантских и германских наемников. Даже пехотинцев и павезы для защиты арбалетчиков теперь перевозили на повозках, запряженных ронкинами и мулами, отнятыми или реквизированными под расписку графа у крестьян и усмиренных жителей.

Это было новшество, примененное впервые! Гильом серьезно относился к вопросам собственности и рассчитывал после подавления мятежа возвратить имущество народу.

Отряд медленно ехал по раскисшей от дождей лесной дороге, превратившееся в одну бесконечную цепь луж и озер, наполненных грязью и источавших зловоние.

Филипп отправился вперед, чтобы командовать авангардом. Армия направлялась к Брюгге – столице восставшего графства, надеясь немного передохнуть, перековать лошадей и пополнить запасы провизии, когда навстречу авангарду из-за поворота выскочил грязный и измученный всадник, несшийся так, словно у него за спиной висела сотня чертей, желавших отнять его бессмертную душу.

Увидев знамя графа, всадник резко осадил своего взмыленного бешеной скачкой жеребца и, проворно спрыгнув в грязную лужу, почти по колено утонул в ее зловонной жиже. Он поклонился де Леви и, сбивая дыхание, крикнул:

– Хозяин! Брюгге восстал! Гарнизон заперся в цитадели, но город в руках восставших! Я слышал, как они кричали и приветствовали нового графа, черт его подери!.. – он обессилено упал на колени. – Я еле выскочил, чтобы успеть сообщить вашей милости…

Подъехал Гильом Клитон, которому Филипп кратко пересказал рассказ воина.

– Матерь Божья… – Гильом провел латной рукавицей по лицу, оставляя легкие царапины. – Вот сволочи… – Он спрыгнул с декстриера и, склонившись над измученным воином, спросил его. – Кого они выбрали графом?..

– Как я понял, ваша светлость, – воин схватился за его руку, – в Брюгге прибыл мессир Тьерри де Эльзас. Народ приветствовал его и сразу же потащил в церковь Сен-Донасьен…

Гильом переглянулся с Филиппом. В этой церкви хранились мощи Святого Донациана, служившие символом графской власти во Фландрии. Именно возле них, положив руку на мощи, новый наследник графства приносил клятву…

– Какой же я идиот! – Простонал Клитон, ударяя себя по лбу. – Не додумался забрать мощи с собой и лишить претендента возможности посягнуть на власть в графстве!..

– Не убивайся ты так, Гильом. – Филипп склонился в седле и похлопал графа по плечу. – Завтра же подойдем к Брюгге и раскрошим ублюдков в мелкое рагу!..

Гильом отрицательно покачал головой, вскочил в седло и, развернув коня, крикнул:

– Отходим на юго-восток к Генту! Гарнизон, надеюсь, еще пару недель продержится…

Филипп скомандовал разворот и стал уводить армию вслед за уносившимся графом.

ГЛАВА XX. Это не война, а аукцион барышников!

Гент. 5 апреля 1128г.

Утром, после молитвы и проверки караулов городских укреплений, Филипп поднялся в комнату Клитона для обычного ежедневного доклада о положении дел. Он нес с собой несколько листов пергамента, свернутых в рулоны, и большую карту, грубовато, да и на том спасибо, намалеванную одним из германских торговцев.

«Кругом одни барышники, – проворчал он, расплачиваясь с ним. Он утомился, торгуясь за каждый лишний денье, ведь деньги нужны были, прежде всего, на оплату армии, услуг наемников и продовольствия. А тут еще и кузнецы, ни с того, ни с сего, взяли, да и взвинтили цены за ремонт кольчуг и перековку лошадей армии. – Сплошное обдиралово…»

Стража возле дверей графской комнаты поприветствовала своего командира и расступилась, пропуская к Гильому. Филипп постучал в дверь и вошел в комнату.