Прыжок леопарда (СИ)

Я сначала представил, а потом увидел ее, идущую по двору с охапкой сена в руках.

- Лыску сейчас будет кормить. А потом собирается идти по соседям. Будет людей собирать, если мы через час не вернемся.

- Интере-е-есно! - нахмурился дед. - Может, ты знаешь, что я собираюсь сделать?

- Знаю, - сказал я, как ухнул с обрыва, - ты хочешь отнять у меня... все это.

Ему стало не по себе.

- Тошка! - сказал дед ласково и печально. - Ты уж прости меня, старого дурака. Всех нас прости. Я верил, я знал, что ты с честью пройдешь испытание. Но честное слово, надеялся, что ты станешь если не взрослым, то хотя бы мудрым и умудренным! Мне жаль, что ни я, ни другие, не дали тебе самого главного: хоть чуточку здравого смысла, благоразумия. А без всего этого, также как без стремления самому чему-нибудь научиться, ты не сохранишь Звездные Знания. И они тебя тоже не сохранят.

Я все ниже и ниже опускал свою глупую голову. Как это больно - терять! Но больше всего мне было обидно за деда. Я так и не смог оправдать его помыслов и надежд.

Он понял и это:

- Не отчаивайся! Придет и твой вечер. Ты снова вернешься сюда и согреешься дымом костра. А потом пройдешь новое испытание, обретешь свое звездное имя и все, что утратил теперь. А может быть, даже больше. Я дарю тебе это утро, как сон. Ты будешь видеть его по ночам. Верить ему и не верить. И просыпаться, чтобы забыть. Но когда-нибудь вспомнишь все. И те, чьи факелы опять запылают в пещере, будут вести тебя к этому дню, к обретению новой истины. Я буду одним из них. Да помогут тебе Звезды!

Глава 7

Дверь жалобно всхлипнула, задрожала. Наверное, кто-то ногой саданул. Я вздрогнул, открыл глаза. Секунду спустя, в каюте материализовался Вовка Орлов. Руки у него были заняты чем-то большим и тяжелым. Это что-то многозначительно перекатывалось в раздувшейся полости стандартного десятикилограммового пакета, который он старательно волочил по чисто вымытой палубе.

- Антоха, кончай ночевать! - гаркнул электромеханик, вырываясь на оперативный простор, - под лежачего бича пиво не течет!

- Сволочь ты, Вовка, такой сон перебил! - проворчал я вполне натурально и сел на кровати.

Орелик двигался кормою вперед и, пока он преодолевал комингс моей каюты, я успел наглухо застегнуть воротник рубашки. Зачем мозолить человеку глаза своею татуировкой, тем самым давая повод для ненужных вопросов? Оно ему надо?

- Все равно поспать не дадут, - успокоил электромеханик. - Там уже братья по разуму на катере подгребают, из сил выбиваются. Скоро начнут досматривать. Так что, "кто еще не спрятал - таможня не виновата". С вашего позволения...

Вовка выудил из-за пазухи заначеную для себя баночку пива, с шумом сорвал кольцо и запел:

- С чего начинается Ро-одина? -

Со шмона в твоем рундуке-е-е...

- Сколько здесь? - поинтересовался я, окидивая взглядом кучу добра.

- Не пересчитывал. Я к тебе, собственно говоря, шел за ключом, да по дороге капитан стопорнул. Отнеси, грит, Моркоше пивной должок. Все, мол, как договаривались: по две баночки с рыла. Тут, кстати, и моя посильная лепта...

Мысли Орелика читались как школьный букварь. Ему было жаль заграничный товар, оплаченный кровной валютой.

И претензий-то никаких не предъявишь! - думал мой закадычный друган.

Плохого ж ты, Вовка, мнения о моей совести!

- Между прочим, насчет пива я пошутил. Не мог отказать себе в удовольствии плюнуть в душу нашему рыбкину. Так что, можешь забрать половину.

- Не, так не честно, - опешил Орелик, - Да и что мужики скажут?

- Ну, тогда милости просим к нашему шалашу. В любой момент заходи, пользуйся.

Я выглянул в иллюминатор. С высоты своего роста в каюту заглядывал памятник мурманскому Алеше. Катер с таможней и пограничниками по широкой дуге выходил к нашему правому борту. Коли так, нужно спешить.

В коридоре никого не было. Все высыпали на палубу, поближе к приближающейся земле. Море манит, но оно - существо бесполое, и не подвержено краскам времен года. В нем даже летом присутствует все: шторм, штиль, туман, холода и паковый лед. Наше общее лето пролетело на южном побережье Шпицбергена, а под северным солнцем не загоришь.

Я взвалил на плечо тяжелую спортивную сумку и, на всякий случай, предупредил:

- Ты ничего не видел!

Естественно, - обиделся Вовка - старый тралфлотовский контрабандист.

Сумку я отнес в фальштрубу, что у выхода на промысловую палубу. Сунул ее в пересохшую дель донного трала и оттолкнул в прошлое. Оттолкнул на какую-то долю секунды, но теперь ее никто кроме меня не найдет.

Жирные судовые крысы радовались жизни, как входящие в силу котята: резвились, бегали друг за другом, не обращая на меня никакого внимания. Им тоже, наверное, за три с половиной месяца осточертели одни и те же небритые рожи. Вот они и бесились, жаждали впечатлений и перемен. Умные твари...