Прыжок леопарда (СИ)

В неполные четырнадцать лет он уже был мастером спорта по шахматам, но гроссмейстером так не стал. Способности Вити Мушкетова оценили гораздо раньше. Сперва оборонка, потом разведка, потом, наконец - Центр Стратегического планирования - организация, поменявшая великое множество вывесок и названий, но не своей сути.

На каждом этапе карьеры Мушкетову приходилось доказывать, что он не последний. А когда доказать удалось, время ушло, и кличка "Момоновец", полученная на производстве, уже отдавала не юмором, а реализмом. Быть выдающимся проще, чем стать таковым, если, конечно, не принимать в расчет государственную машину, где такая халява проходит, а выдающийся на выдающемся сидит и выдающимся погоняет.

Центр был вне политики, а может быть - над политикой. Если точнее, эта сфера человеческой деятельности была для "конторы" чем-то вроде шахматной доски, на которой разыгрывались сложные, а оттого и чертовски интересные партии. Те, кого в миру называют "видными деятелями", были, в лучшем случае, фигурами на этой доске. Их разменивали, передвигали с места на место, аккуратно укладывали в ящик, но очень редко проводили в ферзи.

Общее количество партий, одновременно разыгрываемых Центром по странам и континентам, не поддавалось учету. Не задумывался об этом и Виктор Игнатьевич, хоть и держал в уме нити каждой из них. Он был в иерархии Центра не самым главным гроссмейстером, а всего лишь, ответственным за результат. Выгорело дело - значит, у него толковый руководитель. Что-то пошло не так - значит, он плохой исполнитель. На зарплате и премиальных это не сказывалось никак. А являлась ли эта Контора самым центральным центром, не было дано знать даже ему. Возможно, не знал этого, ни куратор ЦК, ни тот, кто незримо присутствовал на его рабочем столе, в образе телефона с государственным гербом вместо наборного диска.

То, что деятельностью его "фирмы" кто-то интересуется, Мушкетов понял давно. Задолго до дня, когда обнаружил "прослушку" в своем кабинете. Это было более чем забавно. В совсем еще недалеком прошлом, Виктор Игнатьевич знал бы, как поступить (хоть и представить такое, честно говоря, невозможно). Сунул бы мордой в "жучок" полковника Векшина и громко сказал "фас!" Что дальше - не его дело. Но тех дилетантов, что по наивной дурости ткнулись куда не следует, вне всякого сомнения, повесили бы за ребра на фоне громких отставок и небывалого "звездопада". Теперь же, в эпоху всеобщего недоверия, когда начальник следит за подчиненным, а тот - за начальником, в моде совершенно другие расклады. И самое пикантное - сам Виктор Игнатьевич очень хорошо потрудился, чтобы время такое пришло. Именно под его руководством осуществлялся начальный этап самой секретной операции в истории советских спецслужб.

Мушкетов любил работать чисто, технично, красиво и требовал того же от подчиненных. Излишний шум он считал признаком брака, а потому все оставил как есть до своего возвращения из командировки. План контригры должен созреть, отстояться и выпасть в осадок. Так подсказывала интуиция, а ей, в некоторых случаях, Виктор Игнатьевич доверял. Еще интуиция говорила, что любители подсматривать в чужую замочную скважину имеют высокую крышу. А если так - можно не сомневаться: в его вотчину уже внедрен не один соглядатай.

Душой он еще оставался в Мурманске - холодном осеннем городе, где схлынул грибной сезон и люди готовились к долгой зиме. Если кто-то из них и ждет перемен - то к лучшему. Ни гласность, выплеснувшая на страницы газет, копившееся веками дерьмо, ни километровые очереди в заветный отдел гастронома, ни первые беженцы из районов межнациональных конфликтов, ни банды малолетних преступников, обкладывающих данью спекулянтов-кооператоров не бросали ни тени тревоги на светлый лик советского человека - строителя коммунизма, привыкшего жить по закону. А как оно будет на самом деле - поди разберись. Новый вождь не справлялся с делами. Он все больше напоминал запатованого короля при фигурах в цугцванге, когда каждый последующий ход грозит только потерями. Наверное, потому Мушкетова срочно отозвали в Москву. Он понял еще в самолете, что изменились сроки, что уже стартовал новый этап операции, ход которой мог предопределить судьбу государства на долгие годы вперед. Именно так: не "Союза", а "Государства". Оставалось надеяться, что Устинов ничего не напутает и все сделают в соответствии с посекундно расписанными параграфами инструкции (Виктор Игнатьевич гордился тем, что мыслит "новыми категориями", но в том, что могло негативно сказаться на его личной карьере, старался придерживаться старого "совкового" принципа: чем больше бумажек - тем чище задница).

И все-таки жаль, что так и не удалось лично увидеть мальчишку, - думал Мушкетов. - Интересно, каким он стал, чему научился?