Прыжок над пропастью

– Алек! Папа приехал! – Она бросилась в спальню, огляделась, проверяя, все ли в порядке. Кровать под балдахином на четырех дубовых столбиках аккуратно застелена. Туфли, тапочки, пижамы сложены и убраны. Так, теперь ванная. На раковине ни пятнышка. Полотенца расправлены – точно так, как нравится Россу.

Вера торопливо сбросила джинсы, майку и кроссовки – обычную домашнюю дневную одежду. Нет никакого настроения переодеваться к приезду мужа; просто хочется избежать критики.

В ванной она посмотрелась в зеркало. В шкафчике пластиковая бутылочка с таблетками – ее «таблетками счастья»! Вот уже месяц, как она их не принимает; она твердо решила вовсе отказаться от них и победить депрессию, которая длится шесть последних лет, с тех пор как родился сын, – победить навсегда!

Вера наложила на веки тени, подкрасила ресницы; чуть помады на губы, слегка попудрить безупречный вздернутый носик (за него надо благодарить не папу с мамой, а искусство мужа), натянула черные свободные брюки от Карен Миллен, надела белую блузку, светло-зеленый кардиган от Бетти Барклай и черные кожаные мюли на высоком каблуке. Проверила, не растрепалась ли прическа. Вера, натуральная блондинка, любила классический стиль. Сейчас ее волосы разделены аккуратным пробором слева; сзади длина до плеч, спереди пышная челка.

Неплохо выглядишь, подруга, для тридцатидвухлетней мамаши.

Разумеется, многим из того, чем она может гордиться, она обязана Россу.

В замке повернулся ключ.

Сбежав по лестнице, она увидела и услышала разом: скрип открываемой двери, пса, метнувшегося навстречу хозяину, шуршание дорогого плаща, черный кейс, расстроенное лицо.

Вера взяла кейс и плащ, которые Росс не глядя сунул ей, словно горничной, и подставила щеку для небрежного, мимолетного поцелуя.

– Привет, – сказала она. – Как прошел день?

– Ужасно. Потерял пациентку. Умерла прямо на столе. – В голосе Росса угадываются боль и обида; он с силой захлопнул дверь.

Росс – метр девяносто пять, блестящие, волнистые черные волосы зачесаны назад; запах бриолина. Внешне ее муж напоминает красавца-гангстера: хрустящая белая рубашка, шелковый красный с золотом галстук, темно-синий костюм, сшитый на заказ, складками на брюках можно резать сыр, черные башмаки вычищены по-армейски безупречно. Вере показалось, он сейчас расплачется.

При виде сына лицо Росса просветлело.

– Папа, папа!

Алек, у которого еще не сошел таиландский загар, со всех ног бросился к отцу; тот подхватил его на руки.

– Здравствуй, великан! – Росс так крепко прижимал сынишку к груди, как будто сосредоточивал в теплом комочке все надежды и мечты мира. – Привет! – воскликнул он. – Как делишки? Как прошел день?

Вера улыбнулась. Не важно, какие чувства испытывает она сама; любовь, связывающая мужа и сына, всегда придавала ей сил и укрепляла решимость сохранить семью во что бы то ни стало.

Повесив плащ мужа на вешалку и поставив кейс на пол, она направилась на кухню. На экране телевизора начальник устраивал выволочку Гомеру Симпсону. Вера налила в тумблер на три пальца виски «Макаллан» и нажала краем бокала кран ледогенератора, встроенного в холодильник «Мэйтаг». В бокал со звоном упали четыре кубика льда.

Войдя в кухню следом за ней, Росс поставил Алека на пол. Внимание мальчика тут же переключилось на телевизор.

– Кто умер? – спросила Вера, подавая мужу виски. – Пациентка?

Росс поднял бокал на свет, осмотрел, не грязный ли, нет ли следов помады и бог знает чего еще, – он всегда очень пристально осматривал бокалы, прежде чем поднести к своим священным губам.

Одним махом выпил треть содержимого. Вера подошла ближе, распустила узел его галстука, нехотя положила руку мужу на плечо – на большее она сейчас не была способна и ничего не хотела, – но тут же отстранилась.

– Папа, я сегодня забил два гола!

– Да, точно! – с гордостью подтвердила Вера.

– Здорово! – Росс подошел к сыну сзади и обхватил его руками. – Целых два гола?!

Алек кивнул; он разрывался между желанием получить похвалу и посмотреть мультсериал.

Улыбка на лице Росса увяла. Он сел на стул.

– Два гола! – Глаза его больше не искрились радостью. Он похлопал Алека по голове, повторил: – Просто здорово! – Затем ушел в свой кабинет и, против обыкновения, не сняв пиджак, сел в кожаное регулируемое кресло «Паркер Нолл». Опустил спинку в крайнее лежачее положение, поднял подножку и закрыл глаза.

Вера наблюдала за мужем. Он страдает – но ей отчего-то нисколько не жаль его. Хотя… какая-то часть ее по-прежнему хочет, чтобы между ними все стало так, как раньше, правда, теперь больше ради Алека, чем ради нее самой.

– Умерла. Вот дрянь, не ожидал от нее такой подлости!

– От кого? – спокойно уточнила Вера. – От пациентки?

– От нее, чтоб ее… Черт ее дернул сдохнуть прямо на столе, во время операции!

– Что с ней случилось?

– Аллергия на наркоз. Уже второй случай за год… Господи!

– Анестезиолог тот же самый – Томми?