Прыжок над пропастью

Возможно, есть доля правды в тех слухах, которые Вера когда-то показывала ему в колонке светской хроники в «Дейли мейл»: поговаривали, будто, несмотря на все свое богатство, леди Джеральдина пару-тройку раз отказывалась платить по счетам.

– У меня асимметричное лицо – надеюсь, вы в состоянии это заметить.

– Леди Рейнс-Райли, если вы взглянете на Мону Лизу, то увидите, что у нее лицо тоже асимметричное.

Когда она артикулировала, лошади с пышными султанами, галопирующие на складках ее шелкового шарфа, медленно поднимались и опускались.

– Если хотите знать мое мнение, ваша Мона Лиза – просто старая кошелка. Сравнение с нею нисколько мне не льстит. Кроме того, вы определенно испортили мне нос. Теперь он совершенно прямой, а я, помнится, недвусмысленно высказала вам свои пожелания. Я хотела, чтобы мой нос стал короче. Понимаете – ко-ро-че! Разумеется, и речи не может быть о том, чтобы я оплачивала ваши огрехи, и потому я требую, чтобы вы точно сказали, как вы намерены исправлять брак.

Россу понадобилась вся сила воли, чтобы сдержаться и не нагрубить ей. Дамочка сама не знает, чего хочет! Он отлично потрудился над ней; никакого сравнения с тем, что было. Но в то же время он понимал: если он промолчит или нахамит пациентке, она способна испортить ему много крови.

Решив положиться на свое обаяние, он спросил:

– А как ваш супруг относится к переменам в вашей внешности?

– Мистер Рансом, вряд ли мнение моего мужа имеет отношение к делу. Самое главное – мои ощущения.

– Конечно, конечно, – торопливо согласился Росс.

– Итак, что вы намерены предпринять?

Подняв кверху руки, он воскликнул:

– Вы готовы еще к одной операции?

– Я не трусиха, знаете ли. Неужели я похожа на трусиху? С моим-то асимметричным, как вы выразились, лицом!

– Разумеется, нет.

– Надеюсь, вы сознаете, что повторная операция крайне неприятна и неудобна для меня?

– Да, леди Рейнс-Райли; кроме того, считаю своим долгом напомнить вам, что риск существует при любой операции.

– Я только что говорила, что я не трусиха, – язвительно парировала его клиентка, – но у меня каждый день расписан буквально по минутам. Кроме того, вы должны компенсировать мне все дополнительные убытки, которые я понесу в связи со второй операцией.

– Вы можете хотя бы приблизительно указать размер ваших предполагаемых убытков? – хладнокровно спросил Росс.

– Мои поверенные представят вам список, – ответила его пациентка с улыбкой, способной разъесть нержавеющую сталь.

27

Навес автозаправочной станции развевался, словно аэродинамическая труба. Склонив голову, чтобы защититься от безжалостных струй дождя, Вера стояла у своего «рейнджровера». Как медленно сегодня наливается бензин в бак! Она следила за мелькающими на табло цифрами. Дождь атаковал со всех сторон, стуча по водонепроницаемому дождевику. Джинсы прилипли к ногам; волосы намокли.

Алек, надежно пристегнутый ремнем безопасности на заднем сиденье, помахал ей и состроил смешную рожицу. Она тоже в ответ скорчила гримасу. Он прислонился к стеклу, расплющив нос, и свесил язык, словно ненормальный. Она рассмеялась. «Ты такой славный малыш, – подумала она. – Ты смешной, умный, добрый. Ты ни в чем не виноват. Я хочу забрать тебя от Росса до того, как он сделает тебя надменным, грубым и жестоким – таким, как он сам».

В последние двадцать четыре часа после того, как она едва не умерла в присутствии Оливера Кэбота, ей стало чуть лучше – и физически, и душевно. Вчера ночью к ней вернулся аппетит; утром и в обед она настолько проголодалась, что съела огромный гамбургер и размокшие чипсы, когда была с Алеком и его друзьями в парке развлечений. Она только что развезла детей по домам. Впервые после возвращения из Таиланда ей по-настоящему хотелось есть. Вот и сейчас она ощутила приступ голода. Вот бы чего-нибудь сладенького!

Может быть, доктор Риттерман все-таки прав и инфекция пройдет сама по себе?

Послышался щелчок. Бензин полился быстрее; прошло несколько секунд, и струя перехлестнула через край и полилась по борту машины. Вера повесила пистолет на место, завинтила крышку бензобака и поспешила укрыться от дождя в теплом, уютном магазинчике при автозаправочной станции.

В кассу стояла очередь. Перед тем как занять место в конце, она подошла к полкам и позволила себе роскошь на несколько секунд задуматься. Журналы были одной из ее слабостей; особенно она любила страницы, посвященные кулинарии и дизайну интерьера. Наконец она выбрала последние выпуски «Гуд хаускипинг», «Кантри хоумз»[6] и «Хелло!». Прихватила коробку «Молтезерз» для себя, круглые «Смартиз» для Алека и встала в очередь. За ней тут же пристроился мужчина довольно помятого вида.

Сегодня за кассой сидел парень, которого она недолюбливала: тощий и заносчивый юнец лет двадцати, с сальными светлыми волосами, зачесанными гребнем, с серьгой в ухе, модной трехдневной щетиной на подбородке. У него на губах то и дело мелькала хитрая ухмылка.

Он долго возился с покупателями, стоявшими впереди нее, и Вера задумалась. Когда очередь дошла до нее, ее мысли были очень далеко.

– Какая колонка?