Прыжок рыси

— Алевтина Васильевна, вы не рассказывали Грошевской о том, что смотрели с Павлом эту кассету?

Она задумалась, не очень уверенно покачала головой:

— По-моему, нет. По крайней мере, она меня об этом не спрашивала.

— Очень вас прошу, если кто-то поинтересуется… не знаю, следователь, например, не говорите о том, что мы просматривали кассету. Просто — приезжал приятель Павла из Москвы, пили чай, вспоминали Павла, болтали ни о чем. Чем занимается — не знаю, говорил, вместе учились, в Приморске проездом.

Козлова почувствовала тревогу в его словах.

— Что-то серьезное, Женя?

— Прямо скажем, Алевтина Васильевна, из-за несерьезного не убивают, — он улыбнулся, спеша развеять ее опасения: — Чайку бы, а? Я сейчас умоюсь и приду.

— Конечно, — спохватилась она. — Завтрак уже на столе.

Евгений взял ведро и отправился к колонке. Дело принимался неожиданный оборот. Если в сочетании «казанская сирота» оба слова соответствуют действительности, то почему не допустить, что все остальное в записях Павла — тоже правда, а вовсе не заготовки для романа?

«Жила в нищете, отец бросил, мать умерла, воспитывалась в детдоме, бывший муж — каплей с подлодки — бросил».

Не имеет ли писатель-эмигрант отношения к этому каплею?..

Евгений набрал воды, вернулся во двор. Опершись ступнями о козлы, энергично отжался полторы сотни раз на пальцах, окатил себя ледяной водой.

Одно было несомненно: проходной, непримечательный для непосвященных кадр имел если и не самое важное, то, во всяком случае, очень существенное значение для разгадки убийства Павла — иначе зачем бы Грошевская стала перемонтировать кассету перед тем, как отдать ее Евгению. Писателя-эмигранта в драповом пальто понадобилось изъять. Неужели поездка в Париж была затеяна Павлом для того, чтобы увидеться с ним?

«У меня появилась банальная цель: увидеть Париж и умереть».

Увидел. Умер.

Все, снятое на пленку, рассказанное Васиным и Полянским, Алевтиной Васильевной и Кравцовым заставляло переосмыслить записи в блокноте и статьи Павла. За неконкретными, похожими на писательские заготовки заметками скрывался важный смысл, будто Павел спешил фиксировать в них все, что последовательно вело его к смерти. Возможно, он даже предчувствовал неизбежность этой смерти и уж по крайней мере прекрасно понимал, в какую «игру» оказался втянутым.

«Все вообще игра» в войну, в политику, в преступников», — писал он восьмого декабря. И в тот же день: «Отпуск Шпагин мне все-таки предоставил. 13-го уезжаю в Сутеево, оттуда — к Леве в Париж». Следующая запись: «Какие беды принесет мне встреча с В?» Вполне возможно, он имел в виду встречу с этим самым писателем-эмигрантом, и тогда его фамилия (или имя) может начинаться на букву «В».

Через полчаса Евгений был готов к отъезду. Алевтина Васильевна ждала его за накрытым столом, не притрагиваясь к еде.

Творог со сметаной, варенье, остатки клубники и чай вместе с неожиданно выползшим из-за облаков солнцем создавали весеннее настроение.

— Алевтина Васильевна, — обратился к хозяйке Евгений, — у меня к вам еще одна просьба. Я допускаю, что она может не соответствовать вашему желанию, но это очень поможет мне. Сейчас мы с вами заключим контракт. Вы собственноручно напишете заявление в частное детективное бюро «Шериф» на мое имя с просьбой провести расследование обстоятельств смерти вашего сына Козлова Павла Сергеевича. Я выдам вам квитанцию о предварительной оплате — так нужно для моего официального статуса и налоговой инспекции. Разумеется, вы не будете не только ничего оплачивать, но и вообще принимать участия в чем бы то ни было. Заявление останется у вас. Если я скажу, что его нужно кому-то показать, вы сделаете это; если все обойдется — порвете. Документы оформим задним числом, в Приморск я приехал двенадцатого. Хорошо?

Она молча смотрела на него и все никак не могла решиться нанять детектива для поисков убийц своего сына — это не укладывалось в ее сознании, что-то мешало, претила мысль о мести, пугало возможное противоречие с привычными и потому казавшимися единственно законными следственными инстанциями государственных органов.

— То, что вы собираетесь делать, Женя, опасно?

— Для нас с вами — нисколько, Алевтина Васильевна! Потому что я понятая не имею, что я собираюсь делать.

Глава десятая

1

В полдень задрипанный «ЛАЗ» вернул его на Приморский автовокзал. Добравшись до первого же переговорного пункта, Евгений заказал десятиминутный разговор с Парижем.