Прыжок рыси

— О чем? Как остановить разграбление губернии и при этом избежать пули в лоб?.. Когда мы решили сделать Приморск сильным, экономически развитым регионом, разве мы подразумевали легализацию преступности? Разве перепрофилирование «Сульфата» предусматривало переработку коки? Или строительство нефтеперегонного — махинации с бензином через подставную фирму?.. А, Аркадий Давыдович?

Хализев сверкнул глазами:

— То и другое уже в прошлом. Вашими указами.

— Не слишком ли высока плата за указы? Ликвидация подпольного цеха повлекла первую попытку моего устранения; запрещение деятельности перекупочной конторы — вторую. Трое от одной спички не прикуривают. Может, лучше не искушать судьбу?

— Вы говорите таким тоном, будто подозреваете в организации покушения кого-то из нас. — Чувствуя себя не в одиночестве, резко вклинился в разговор Дворцов. — Может быть, вам стоит просто отдохнуть? Почему вы связываете…

— Э, бросьте, Дворцов! — отмахнулся Гридин. — Бросьте рассказывать мне байки про то, что московская мафия хочет наложить лапу на Приморск! Из Москвы в таких случаях посылают не киллеров, а танки. Странное поветрие пошло, нет? Раньше подкладывали тротил под опоры моста, сейчас за дело взялись снайперы. Мне на все это отвечать нечем — не мои методы, господа. Да и положиться, по правде говоря, не на кого. Ни одного террориста не задержали. Или вы полагаете, генерал, что я поверю в легенду об уголовнике, который нечаянно зарезал в поезде киллера международного масштаба, не взяв при этом валюты из его кармана? Зачем?.. Могу я считать себя в безопасности при таких-то силовых структурах? Вы даже мою «безопасность» превратили в бизнес! На кой черт, спрашивается, избранному народом губернатору такая охрана? От кого его охранять, от народа?

— Зря вы так, Константин Григорьевич, — заговорил Давыдов. — Люди ночь не спали, старались…

— Да идите вы, Игорь Осипович… спать! Отсыпайтесь!.. Толку-то оттого, что вы старались! Старатели… Каждый пятый работает сторожем, телохранителем, охранником, милиционером, чекистом, пограничником, таможенником; остальные четверо — беременные женщины и дети. А провокаций и терактов все больше и больше! Вроде же наладили экономику, не бедствуем? Не Украина, слава Богу… Если колючей проволокой регион обнести — вполне даже свободная экономическая зона получится.

Кабинет потихоньку заволакивало сизоватым табачным дымком. Приоткрылась дверь, Ставров кивком поприветствовал собравшихся, но не вошел:

— Константин Григорьевич, конфиденциально.

— Я же отправил вас отдыхать?

— На минуту…

Слабости полковнику были не чужды, но лавировал он умело и оставался Гридину верным «дядькой» вот уже много лет. Появление его было кстати. Они вошли в приемную.

— Вы забыли в сером костюме ручку, — протянул ему Ставров золотое перо в инкрустированном, украшенном бриллиантом корпусе.

— Из-за этого ты притащился…

— Нет. Вот из-за этого, — в пальцах Ставрова блеснул квадратик размером с булавочную головку с торчащими «усиками».

— ???

— Кварцевый передатчик. Микрофон записывает разговор на расстоянии до пяти метров, передает — на триста. Внешне никак не определить — обычная ручка. Детектор просканировал. Совершенно случайно.

Гридин побледнел.

— Арестовать его?

— Не нужно…

Он вернулся в кабинет.

— Я просил оставить меня одного.

Первым вышел Дворцов. За ним потянулись остальные. Хализев положил руку на плечо губернатору:

— Не делай глупостей, Костя. Все будет «хоккей», мы ведь друзья?

Не замахиваясь, некогда поставленным ударом, оставшимся в мускульной памяти, Гридин ударил его в подбородок. На секунду оторвавшись от пола, Хализев проскользил в противоположный угол, ударился головой о мягкую обивку кресла и на минуту лишился чувств. Придя в себя, медленно встал на четвереньки.

— Это тебе — по-дружески, — отвинтил Гридин колпачок ручки.

— Как ты дорого заплатишь за это, — пообещал заместитель яростным шепотом.

Черные чернила потекли по его лысеющему темени…

2

В утреннем выпуске теленовостей Грошевская опять не появилась. Евгений позвонил ей на работу. Ему ответили, что Нелли Алексеевна заболела; в заинтересованности, с которой его принялись расспрашивать — кто он? откуда звонит? не нужно ли чего-нибудь передать? — он заподозрил подвох.

Наскоро покинув Санину квартиру, Евгений перешел улицу, дошел до ближайшей подворотни, откуда просматривался дом, и с замиранием сердца стал ждать. В течение двадцати минут никто не приехал: появилась надежда, что так необходимое ему в чужом городе пристанище осталось незасвеченным.

«Заболела она, как же! — думал он, срезая квартал по дворам. — В срочном порядке слегла от нервного расстройства!..»

Дойдя до единственного автомата на тихой старой улочке, где, судя по прохожим, никто, кроме пенсионеров, не обитал, он позвонил Грошевской домой.

«Здравствуйте. С вами говорит автоответчик. Хозяйки нет дома. Оставьте, пожалуйста, ваше сообщение…»