Прыжок рыси

Он свернул направо, поднялся вверх и опять — направо. Через два квартала притормозил и свернул в «карман» у какого-то здания-«свечки». На стоянке втиснулся в плотный ряд из полутора десятков машин, остановился у «мерседеса» с зеркальными стеклами.

— Нам бы такие стекла, а?

— И пару пулеметов на крыше.

С места стоянки просматривалась лишь небольшая часть площади; остальная должна была попадать в поле зрения Субботина.

Кравцов достал из «бардачка» бинокль:

— Обозревай.

— Я все равно никого не знаю.

— Думаешь, я всех знаю?

— Ну хоть кого-то? Банда, милиция, ГБ — у кого ее искать-то? Заодно она с ними или на дыбе подвесили в каком-нибудь подвале? Зацепка нужна, Иван.

— Если не явится — так, может, и на дыбе. А может, и рыб кормит… Пойди в кафешку, притащи чего-нибудь сладенького.

— Печенье «Привет» устроит?

Засадой могли блокироваться и стоянка, и кафе напротив. Но времени прошло еще немного, «таврия» преодолеть расстояние от Новой набережной едва бы успела; тем более — из пригородной зоны. Кравцову нужно было доверять — ничего другого не оставалось. Евгений перебежал через улицу и скрылся за стеклянной дверью кафе.

Сверху в направлении площади спустился шоколадный «ниссан» с выпученными глазами противотуманных фар.

— Саня, Саня, ну что у тебя там? — связался Кравцов с «опелем».

— Два мудака на черной «волжанке», еще двое прогуливаются у пристани.

— Смотри, сверху пошел «ниссан».

— Вижу, заруливает на стоянку… хорошо обкладывают, а?

— Спокойно. Тринадцать пятьдесят.

— Тринадцать пятьдесят две.

Из кафе вышел Евгений с пирожными и двумя пластиковыми стаканчиками кофе в крышке из-под торта. Какая-то женщина придержала дверь перед ним.

— Извини, картошки «в мундире» не было, — сев назад, не преминул поддеть он Кравцова.

Тот отпил кофе.

— Далась тебе эта картошка. Батя мой ее любил — просто так, без ничего, с солью. Детство ему напоминало, что ли…

На стоянку зарулила «канарейка», остановилась в двадцати метрах от «форда».

— А ну, косани на них. Видел кого-нибудь?

Евгений повернул голову.

— Вон того, длинного. В прошлом году в Лужниках вместе на восточной трибуне «Спартак» — «Динамо» смотрели.

— Дошутишься.

— Да не знаю я никого!

— Хорошо, если и они тебя не знают.

— Я им свое фото не дарил.

— Думаешь, его всему дивизиону демонстрировали?

— Это смотря в каком масштабе тебя ищут.

Трое милиционеров вышли из «жигулей», пошли к площади.

— Ну город, я вам доложу! — покачал головой Евгений.

— Рядовому, ни в чем не замешанному гражданину так не кажется. Прекрасный город. «Моя милиция меня бережет». Все тихо и спокойно.

— Николаич, есть! Грошевская собственной персоной на белой «таврии», — закартавил Саня. — Подъехала к берегу, остановилась и не выходит.

— Еще кто?

— Больше никого… Машин много, знакомых нет… Менты какие-то, трое… от вас спускаются… Вышла Грошевская!.. Оглядывается… Николаич, слышишь?

— Слышу, не глухой.

— На часы смотрит… Моторка вдоль берега идет…

— А крейсера «Аврора» там не видать?

— Одного мужика я, кажется, знаю… — сообщил Саня, пропустив шутку мимо ушей. — С Атуевым в гараж приезжал, точно!.. Юра Дерябин им «тридцать первую» латал после аварии…

— Как он выглядит?

— Здоровый бугай… сутуловатый такой…

— Одет во что?

— В кожу…

Евгений достал из кармана пачку фотографий, быстро нашел ту, где Грошевская была снята вместе с неизвестным, показал Кравцову.

— Саня, волосы «ежиком», небрит, одно ухо сломано слева?..

— Волосы «ежиком», щетина на морде тоже «ежиком», смахивает на грузина… насчет уха не скажу, мне отсюда… Николаич, к Грошевской кто-то подошел. Может, клеится, а может, и из своих кто… Поговорили… отходит…

— Я пройдусь, — отдал «смар-трунк» Евгению Кравцов. — Не высовывайся.

Он не спеша пошел по улице,

— Николаич!.. — позвал Саня.

Евгений прожевал, допил кофе и хотел ответить, но кто-то неожиданно резко постучал по крыше «форда».

— Николаич, слышь, Грошевская…

Евгений быстро выключил рацию и спрятал под сиденье. Подошел мужчина в плаще, наклонился к окошку:

— Прикурить, пожалуйста, любезный…

«Маскарад, — насторожился Евгений. — Проверка?.. Втащить бы его сюда да расспросить, что почем!»

— Не курю.

— А прикуриватель.

— В Америке остался.

Гражданин отошел. Евгений включил рацию:

— Саня, что у тебя?

— Погоди, не могу говорить…

В эфире воцарилась тишина. Минут через пять вернулся Кравцов.

— Одного узнал. Человек Дворцова, сейчас работает с Ленциусом по делу Козлова.

— Кто он?

— Джарданов, опер из горотдела.

— Линять не пора? Тут какой-то чудак насчет прикурить интересовался. Я так думаю, меня поближе хотел рассмотреть.

Кравцов взял с приборного щитка остывший кофе, положил в рот пирожное целиком.

— Некуда линять, — проговорил неразборчиво. Покончив с трапезой, пояснил: — Наверх — одностороннее; внизу — сразу засекут, у них там все машины схвачены. Ждем.

— Знаешь, чем то время отличается от этого? — спросил Евгений.

— Чем?

— Тогда долго думать нужно было, прежде чем стрелять. А сейчас нужно прежде стрелять, а потом можно не думать.

Кравцов засмеялся:

— Так нам и стрелять не в кого.

— Вот именно. Поэтому мы живем между прошлым и будущим.

— Николаич!..

— Да, Саня, говори!