Прыжок самурая

Павел вышел из машины. Он забыл про опасность, ему хотелось одного – поскорее спустить курок. Строительные леса скрыли Люшкова, и ему пришлось сойти на мостовую. Боковым зрением Павел наблюдал за тем, что происходит вокруг. Однако пока ничего необычного на улице не происходило, и это придавало уверенности. До Люшкова оставалось чуть больше тридцати метров, тот ничего не подозревал и беззаботно болтал с брюнеткой.

* * *

– Долговязый? Он? – воскликнул Соколов и приник к оконному стеклу.

– Каланча пожарная, кучерявый, слегка припадает на левую ногу, – перечислял вслух приметы Клещев.

– Ну, шеф! Ну, дает! – Соколов поразился прозорливости Дулепова. – Сразу угадал, кто пойдет!

– А ты как хотел, Савелий?

– Чего ждем, Мефодич? Пора! – рвался в дело Соколов.

– Погоди, не гони, лошадей!

– Но Люшкова же кокнут!

– Туда ему и дорога.

– Что?

– Приказ шефа! Ждать до последнего, пока все большевистское отродье из нор не вылезет. Прихлопнем всех скопом! – пояснил Клещев, провожая взглядом Долговязого.

* * *

«Пора!» – нашептывал Павлу внутренний голос.

«Смотри не промахнись, подойди поближе!» – сдерживал он сам себя.

Он уже отчетливо видел лицо Люшкова – отечное, с набрякшими мешками под глазами. Перебежчик продолжал что-то оживленно говорить, брюнетка отвечала грудным заливистым смехом. Неспешным шагом они приближались к машине. Поравнявшись с ней, он пропустил спутницу вперед, и водитель предупредительно распахнул дверцу.

Дальше ждать было нельзя. Павел вскинул руку с пистолетом. Люшков обернулся. Глаза его расширились, рот распахнулся в беззвучном крике. Павел плавно нажал на спусковой крючок, но выстрела не услышал – злая судьба коварно подставила ножку: пистолет дал осечку.

– Генрих!!! – истеричный женский крик взорвал спокойствие улицы.

Подчиняясь инстинкту, спутница Люшкова бросилась к нему. Павел быстро передернул затвор и снова вскинул пистолет, наводя его на цель, но было уже поздно – брюнетка закрыла Люшкова своим телом.

Люшков опомнился, левой рукой придерживая брюнетку, он отступал к машине, а правой пытался достать оружие.

В следующее мгновение улица взорвалась командами. Филеры Клещева замыкали кольцо.

– Брать живьем! Живьем! – надрывался Дулепов.

Но Павел видел одного только Люшкова, все остальное для него не имело значения. Он отчаянно рванулся в его сторону.

Люшков искал спасения в машине, но брюнетка, окончательно потерявшая голову от страха, висела на нем как стопудовая гиря. Тяжелый удар кулака – и женщина полетела на мостовую. В створе отчетливо пропечатались затылок и спина перебежчика.

Грохот выстрела слился с детским криком. Павел упал. Рядом с ним свалился мальчишка, невесть как оказавшийся под ногами. Огромными, вмиг повзрослевшими глазами он посмотрел на подпольщика. Павел застыл. В памяти возникли приграничная Соловьевка и молодой красноармеец, распятый на крыльях ветряной мельницы.

– Дяденька, не надо! – взмолился мальчик, приведя Павла в замешательство.

Но рев двигателя все же заставил его действовать. Он вскинул пистолет и несколько раз нажал на курок. Заднее стекло «опеля» разлетелось вдребезги, кабину покрыла россыпь пробоин. Внутри кто-то пронзительно вскрикнул. Машина вильнула и врезалась в стену сапожной мастерской.

Филеры открыли ответный огонь, рядом срикошетила пуля. Отстреливаясь, Павел откатился под защиту крыльца. Выстрелы не давали поднять головы, но здесь подоспела помощь. Прорвав кольцо оцепления, рядом с ним притормозил «форд». Задняя дверца распахнулась, из нее высунулся Дмитрий и прокричал:

– Прыгай, Паша! Прыгай!

Павел коротким прыжком нырнул в машину. Николай выжал на газ, Дмитрий палил по филерам сразу из двух пистолетов. Вслед раздалась бешеная пальба, которую перекрыл оглушительный взрыв гранаты – это вступили в бой ребята из группы прикрытия. Они приняли огонь на себя и отсекли погоню, но внезапно из проулка вылетела «рено» и перекрыла дорогу. Николай резко крутанул руль, «форд» едва не опрокинулся, куски штукатурки забарабанили по капоту. Машина чудом протиснулась между «рено» и стеной дома и с бешеной скоростью понеслась в сторону пристани.

Наконец стрельба и истошные вопли остались позади – им удалось оторваться от погони. Павел пришел в себя, только сейчас он ощутил острую боль. В плече торчал осколок стекла.

– Павел, ты ранен? – встревоженно спросил Дмитрий.

– Не знаю, кажется, только стеклом зацепило, – ответил тот и потянулся, чтобы вытащить осколок.

– Оставь! Потерпи чуть-чуть! – остановил его Дмитрий и полез в сумку, где лежали бинты, на всякий случай приготовленные Свидерским.

– Ребята сейчас, сейчас! – твердил Николай, рыская глазами в поисках удобного поворота.

– Давай туда! – показал Дмитрий.

«Форд» с большим трудом вписался в арку. Двор оказался проходным. Дмитрий на ходу делал перевязку. По малолюдным улицам они доехали до Никольской церкви – здесь их должна была ждать другая машина. Но ее на месте не оказалось.

– Ладно, как-нибудь проберемся, – решил Дмитрий. – Коля, гони к депо, там затеряться легче.