Прыжок самурая

– Есть, – кивнул тот, метнулся на кухню и возвратился с бутылкой выдержанного марочного коньяка.

– Ну вот, совсем другое дело! – одобрительно отозвался Поскребышев. – А то Израиль подумает, что у нас сухой закон. Наливай!

Когда рюмки наполнились до краев, он произнес тост:

– За нашу будущую и за твою сегодняшнюю победу, Израиль!

– За победу! – дружно поддержали они.

У Плакса внезапно запершило в горле, он снова был среди своих, и отупляющее чувство безысходности, совсем недавно владевшее им, на время отпустило. В эти минуты он испытывал искреннюю человеческую симпатию к Поскребышеву, который, находясь у вершины власти, остался верен той старой фронтовой дружбе, что родилась больше двадцати лет назад. За эту дружбу он и предложил выпить. Затем были еще тосты: за Родину, за Сталина и еще раз за победу. Плаксу хотелось, чтобы этот вечер никогда не кончался.

Поскребышев деликатно посмотрел на часы, и Пономарев, поняв намек, вышел в соседнюю комнату.

– Израиль, так что же все-таки произошло с Саном? – прозвучал вопрос.

– Несчастный случай, дорожная авария…

– Авария? – переспросил Поскребышев и пытливо заглянул Израилю в глаза.

– Да! Была гололедица, и машина сорвалась в реку.

– Надеюсь, Потомак умеет хранить тайны… Но… остался еще ты.

Фраза Поскребышева повисла в воздухе. В голове Плакса вихрем пронеслись мысли: «Что он имеет в виду? Почему я здесь, а не у Берии? Что за всем этим стоит? Новая игра, в которой я стану разменной монетой между Особым сектором ЦК и НКВД? Что же, что?»

Лицо Поскребышева было непроницаемым.

– Да, я остался, – в ярости сказал Плакс. – Да, я здесь! Делайте со мной, что хотите! Только не трогайте жену и дочь! Вам что, мало моей крови? Да вы хуже…

– Прекрати! – хлопнул рукой по столу Поскребышев, и по его бледному лицу пошли бурые пятна. – Ты что несешь! Думаешь, я тебя вызвал полюбоваться?

В комнату заглянул встревоженный Пономарев, но, натолкнувшись на взгляд шефа, тут же ретировался. Какое-то время они с Поскребышевым избегали смотреть друг на друга. Наконец Плакс опустил глаза и с трудом выдавил из себя:

– Извини…

– За что? Я и сам хорош…

– Спасибо, что не отдали Берии.

– Жирно будет. Партией он еще не командует!

– Все равно вы очень рискуете, и я вам благодарен…

– Оставь! Не больше, чем любой из нас, – перебил его Поскребышев и затем, неожиданно улыбнувшись, заметил: – И все-таки ты счастливчик, Израиль.

– Я? – растерялся тот.

– А что, разве нет? Эта старая кляча История все-таки поплясала под твою дудку.

Очередное появление Пономарева прервало разговор. Плакс с недоумением посмотрел на него. На затылке Пономарева едва держалась лихо заломленная комсоставовская ушанка, по ковру тащились полы толстого овчинного тулупа, за плечом болтались обшитые кожей новенькие генеральские валенки.

– Чего смотришь, Израиль? Примеряй гардеробчик, и побыстрее! – распорядился Поскребышев и загадочно подмигнул.

Ничего не понимая, Плакс топтался на месте.

– Надевай, надевай! Будешь Дедом Морозом у наших партизан. Самолет уже ждет! – заторопил он.

– Самолет? Куда?! – был обескуражен Плакс.

– Полетишь в Брянск, повоюешь в отряде Седого. Будешь под носом у немцев, но зато подальше от лап Берии. Это все, что я пока могу сделать.

– Значит, не лагерь? Я не враг…

– Какой ты, к черту, враг!

– Александр… Я не знаю, как… – У расчувствовавшегося Плакса не находилось слов

– Все, все, пора! Время не ждет, Израиль! Собирайся! – Голос у Поскребышева дрогнул. Он порывисто обнял старого друга и, пряча повлажневшие глаза, вышел из комнаты.

Плакс услышал, как в соседней комнате отъехали в сторону книжные стеллажи. За ними была потайная дверь. Через нее Поскребышев вышел на лестничную клетку другого подъезда и спустился во внутренний двор, где ждала машина.

– Израиль Лазаревич, переодевайтесь быстрее, нам пора! – напомнил Пономарев и отошел от окна.

Валенки пришлись впору. Тулуп был слегка великоват, но в морозы это даже неплохо. Подпоясавшись офицерским ремнем, Плакс расправил складки и вопросительно посмотрел на помощника Поскребышева.

– Вот теперь вы настоящий партизан! – Тот остался доволен его видом. – Но все же вам кое-чего не хватает, – сказал он и передал пистолет «ТТ» с тремя запасными обоймами. Затем он вышел в прихожую и вернулся с увесистым вещевым мешок.

Выходили они через ту же потайную дверь, что и Поскребышев. Спустя час их уже встречали на подмосковном военном аэродроме. В дороге Плакс несколько раз оглядывался – энкавэдэшной «эмки» на хвосте он не заметил.

Пономарев повел его к штабному бараку. Видно было, что здесь он не в первый раз. В полумраке узкого коридора он уверенно нашел нужную дверь и потянул на себя. В просторной комнате у пышущей жаром «буржуйки» сгрудились пятеро, за их спинами, на лавках и у стен лежали огромные вещмешки и парашютные сумки.

Пономарев поздоровался и спросил:

– Где Седой?

– Тут рядом, – ответил заросший по самые глаза бородач.