Прыжок в бездну

Жаль, она ещё не знает, что завтра мы никуда не идём, точнее идём, но раздельно. Думаю, что скажу я ей об этом позже. Не стоит расстраивать человека, который и так потерпел фиаско в выборе лука. Особенно если человек – истеричная модель.

– Всё, я придумала. Ровно минутка осталась.

Пока она убегает в ванную, ловлю себя на мысли, что от моего прихода в ней ничего не изменилось, во мне, кстати, тоже. Мы словно чужие – ни взгляда, ни поцелуя. Всё тащится на привычке и взаимовыгоде. Второе, кстати, очень расплывчато. Не скажу, что у нас когда-то была бешеная страсть, но и такого тухляка, как последний год, я тоже не припоминаю.

Наконец нарядившись в чёрный строгий костюм на голое тело, Лера крутится вокруг своей оси, демонстрируя одёжку.

– Думаю, шикарно, правда?

– Более чем.

– Ты какой-то грустный, – касается ладонью моей груди, – что-то случилось?

– Нормальный, не заморачивайся. Идём?

– Да, – вновь улыбается, едва касаясь губами щеки.

В машине Польских неотрывно занимается телефоном, делает фотки, что-то кому-то пишет, звонит, опять фоткается, со стороны это напоминает обезьяну в клетке. Мы не виделись с ней почти месяц, у неё были сьёмки, у меня гонки, потом подписание контракта, но честно, вот сейчас, сидя рядом с ней, я не ощущаю ни привязанности, ни тепла, ни желания, ни черта не ощущаю.

В таком состоянии я нахожусь весь вечер, хочется уйти, но я этого не делаю, она закатит скандал, будет причитать, какая она несчастная, мне этого не нужно. Здесь точно. Все наши ссоры заканчиваются как под копирку. Я козёл, а её обидели.

Убрав руки в карманы джинсов, стою напротив какой-то намалёванной картинки, словно ищу в ней смысл, но смысла там ноль, как и в голове её подруги, которая всё это замутила. На плечо ложится чья-то рука. Жорин. Хоть одно адекватное лицо.

– Ты здесь как? – пожимаю ему руку.

– Да пи*дец, и сбоку бантик. Видишь брюнеточку? – показывает в дальний угол. – Строптивая коза, неделю никак снять её не могу, сопротивляется.

– Какая досада.

– Хоть ты и стебёшь, но прав.

– И как атмосфера?

– Не в высшем обществе будет сказано. Слушай, погонять не хочешь после того, как это всё закончится?

– Можно, – киваю, замечая Лерку.

Она стоит в компании каких-то девок с бокалом шампанского, улыбается, смеётся, очень неестественно, надрывно, словно, словно… сука.

Срываюсь туда, не надо быть спецом, нужно просто её знать и иметь глаза. Хватаю её за руку, отводя в сторону, вглядываясь в мутные зрачки. Угадал. Когда только успела, дура?

– Мой Никита, – тянется ко мне, пытаясь поцеловать, – мой хороший.

Отстраняюсь.

– Нюхала? – до боли сжимаю её локоть.

Лера меняется в лице.

– Не твоё дело, – пытается вырваться и при этом не привлечь внимание.

– Да что ты!

– Отвали, ты мне не муж, никто вообще.

– Правда?

– Да. Я сама буду решать, что мне делать, понял, Шелест? Это моя жизнь!

Она яростно смотрит мне в лицо, её губы расползаются в гадкой улыбке, от которой начинает тошнить.

– Никто, значит? Ты знаешь, это даже к месту. Своевременно , на этом помашем друг другу ручкой, – отпускаю её.

Польских, не ожидая этого, чуть не падает, вовремя успевая удержаться на ногах. Я предупреждал её уже не раз по поводу кокса, всему должен быть предел.

– И катись, достал! Правильный нашёлся, – орёт мне вслед, уже никого не стесняясь.

Не обращая внимания на её выходки и слова, иду к тачке. Пошло оно всё. Бесит, идиотка обдолбанная. Снюхается и сдохнет.

В машине врубаю музыку, замечая в зеркала пристроившуюся сзади тачку – Ден. Он моргает аварийкой и, обогнав меня, выезжает на шоссе. Еду следом.

Первый раз, когда я поймал Лерку под наркотой полгода назад, я не придал этому значения. Не то чтобы мне всё равно, просто было не до неё, у меня были заезды, постоянные соревнования, перелёты. Второй раз она обдолбалась месяца два назад, до того, как улетела в Европу по работе, тогда мы с ней говорили на эту тему. Польских тогда, давясь слезами, умоляла меня не рубить с плеча, клялась, что подобного больше не повторится.

Не давай людям шанс, они этого не заслуживают.

На смотровой к нам подтягивается ещё пара ребят, не скажу, что Лерка испортила мне настроение своей выходкой, но осадок, конечно, остался. Такой. Когда тебя делают идиотом. Вот я, походу, получился тот самый идиот.

На смотровой Ден почти сразу идёт ко мне.

– Слушай. Я ещё вчера сказать хотел, но думал, не моё дело, не стал лезть. Тебя пока не было, я её не раз нанюханной видел. С агентства её всё тянется, там эта Лада, с которой она тусует, нормально так этим делом «балуется».

– Мне всё равно. Это её дело.

– И правильно, – хлопает по спине, – не люблю моделек.

– Ты-то?

– Ну, только если на ночь.

Жорин в своём репертуаре. Пока мы разговариваем, Машка уже успевает открыть бутылку «Моэта», начиная обливать им Денину новую тачку.

– Бл*, – подрывается туда, – охренела?

– Сам сказал, надо обмыть…