Прыжок в легенду. О чем звенели рельсы

Слова командира обрадовали меня: значит, начинается настоящая разведка! Скорее бы в город, скорее бы проверить свои возможности, скорее бы…

— Слушаюсь, товарищ полковник. Когда прикажете отправляться?

— Какой он нетерпеливый, Александр Александрович, — обратился Медведев к Лукину. И, переведя взгляд на меня, продолжал: — Разведчику необходимо в таких случаях иметь железную выдержку. Но ваш отъезд мы не собираемся откладывать. Думаем, отправитесь дня через три. Все будет зависеть от того, как быстро вы подготовитесь. Подробности согласуете с Александром Александровичем и вот с этим товарищем, — он повернулся к Кузнецову. — Надеюсь, вы знакомы?

— Да, с Николаем Ивановичем мы вместе готовились и вместе прилетели в отряд.

— Должен сказать, что ваша поездка в Ровно будет, так сказать, нашей пробной вылазкой. Мы уже посылали туда кое-кого из местных товарищей. Получили сведения. Вы же должны изучить город, научиться свободно в нем ориентироваться, узнать, чем он живет, каковы в нем порядки. Словом, разведать то, что нам необходимо для дальнейшей работы. Времени даем на это немного: не более десяти дней. Если управитесь быстрее — возвращайтесь.

Мы еще долго сидели с Лукиным и советовались, как лучше одеться, с какими документами ехать, какими дорогами и на чем добираться в город. Наконец договорились: я поеду через два дня на подводе в обыкновенной крестьянской одежде, босиком. Готовиться к поездке начнем завтра с утра.

Попрощавшись с Лукиным, я пошел в свою палатку и уже лег отдыхать, как вдруг услышал голос Кузнецова:

— Николай, ты не спишь?

— Нет, заходите, Николай Иванович.

— Лучше ты выйди. На свежем воздухе хорошо…

Я вышел.

— Пройдемся? — предложил Кузнецов.

— Пошли!

Несколько минут мы шли молча. Я думал о полученном задании. Николай Иванович… Зачем он ко мне пришел? Почему командир велел именно с ним посоветоваться относительно деталей моего отъезда в Ровно?

Вспомнил, как еще совсем недавно мы вместе с ним готовились в Москве к полету. Как метко стрелял он по мишеням! А мне не везло. Товарищи смеялись, шутили, но мне было не до шуток: еще, чего доброго, забракуют и оставят в тылу.

— Прекратите, ребята, — сказал тогда Кузнецов моим насмешникам. Он взял меня за руку, отвел в сторону и посоветовал: — Не расстраивайся. Главное — больше уверенности в своих силах. И еще попробуй заменить пистолет. Видишь, как туго идет пружина спускового механизма. Когда ты нажимаешь, рука вздрагивает, поэтому и не попадаешь в цель. А шла бы пружина плавно — все было бы нормально.

Я послушался его совета, и дела у меня пошли значительно лучше: экзамены по стрельбе я сдал на отлично. С тех пор я часто обращался к нему за советами как к человеку старшему по возрасту, более опытному. И вот сейчас, перед выполнением первого серьезного задания, мы снова вместе, и я снова жду его совета.

Но он начал совсем с другого.

— Знаешь, Коля, я просил командование, чтобы меня вместе с тобой отпустили в Ровно. Но Медведев категорически отказал.

— Жаль. Вместе нам было бы лучше.

— Конечно. Но этот проклятый немецкий мундир…

— Какой мундир?

— А я и забыл, ты ведь ничего не знаешь. Для тебя, как и для других, это тайна. Ну что же, тебе ее можно открыть. Пока что лишь тебе одному. Понимаешь, я должен появиться в Ровно как немецкий офицер.

— Вы как немец? — удивленно переспросил я.

Как-то в Москве, разговаривая с товарищами, я вставил несколько немецких слов.

— Ты у нас говоришь, как настоящий немец, — рассмеялся Коля Приходько.

— А что, — не сдавался я, — ты еще услышишь, как я с ними буду разговаривать.

— А ты в самом деле знаешь немецкий язык? — спросил тогда Николай Иванович.

— Да так, с грехом пополам.

— Я тебе завидую, — сказал он серьезно, — ты даже знаешь немецкий язык.

Он начал спрашивать, как называется по-немецки тот или иной предмет. И вот теперь оказывается, что Кузнецов должен исполнять роль немецкого офицера.

— Но вы же завидовали мне, когда услышали от меня несколько немецких фраз!

Николай Иванович усмехнулся:

— А что мне было делать: исправлять твои ошибки и хвастаться перед вами своим знанием немецкого языка? Я и сам не знаю, удастся ли мне эта роль. Вот когда встречусь с настоящим немцем и поговорю с ним как следует, тогда увидим, чего стоят мои знания. А пока мне предстоит сидеть в отряде и готовиться. Ты, Николай, в Ровно будешь теперь моими ушами и глазами. Все, что услышишь и увидишь, будешь рассказывать мне. Я никогда не был в этом городе, а должен знать его, как свой родной. Словом, ты меня понимаешь.