Прыжок в ночь

Начальник кавклуба Голубинов, статный бывалый кавалерист с кривой бухарской шашкой на боку (подарок Фрунзе), поздравлял нас с успешным завершением соревнований, всем нам были вручены значки юного всадника, а Вите еще и приз - бронзовый конь.

Не помню, на какой день сентября, но точно помню, что было воскресенье последнего года моей учебы в текстильном техникуме, Витя заявился к нам рано утром. Пришел взволнованный чем-то. Не сказав ни «здравствуйте», ни «доброе утро», сразу же спросил: «Какая у вас группа крови?» И при этом посмотрел на нас с Николаем, словно охотник за скальпами.

- Не знаем, - ничего не понимая, ответил я.

- Кровь нужна позарез! - провел Виктор ребром ладони по горлу.

- Для чего? - сделали мы удивленные глаза.

- Студентке нашей, Жанне (Витя поступил в педагогический институт). Мальчонку из-под трамвая вытащила, а сама не успела увернуться. Ногу отрезало. К Ване с Сашей я уже ходил. Они согласились. Придут прямо в нашу больницу. Так что и вы не задерживайтесь, - сказал Витя и исчез за дверью.

Спросить даже забыл о нашем согласии быть донорами. Считал, видимо, что, как и он, мы не оставим товарища в беде.

Храня верность комсомольскому завету; «Один за всех, и все за одного» - мы дали свою кровь. Жанна осталась жить. Готовность к самопожертвованию была отличительной чертой характера Виктора. С особой силой проявилась она у него позднее, когда перед лицом смертельной опасности каждый становился самим собой, без показного лоска и наигранного ухарства.

В мире было неспокойно. «Белокурая бестия» (так писали о Гитлере зарубежные писаки) шагала по Европе.

Война с первого же дня безраздельно вошла в жизнь: улицы запестрели плакатами, заполнились военными. Лица людей посуровели. Улыбка редким гостем появлялась на них. Но во всем: и в лицах, и в выражении глаз, и в скупых словах - чувствовалась внутренняя собранность, готовность во имя победы трудиться, не считаясь со временем, в любой час взять в руки оружие, если будет в том необходимость.

Двое из нашей семьи уже воевали - братья Федор и Павел. Мы с Николаем (близнецы) тоже просились - добровольцами. Старый военком, ветеран гражданской, строго, по-военному, приказал: «Идите домой, понадобитесь- вызовем». Ходил с нами и Виктор. Ходили неразлучные два друга Иван Климачев и Александр Агафонов.

Через наш город походным маршем шли воины в пропыленных гимнастерках, тянулись обозы, катились орудия в конной упряжке и на тягачах. С завистью смотрел я на проходивших воинов, на их лица с упрямо сдвинутыми бровями, на винтовки с примкнутыми штыками. Утешался одним: война только еще началась, и на мою долю достанется. Я не ошибся.

В октябре все друзья получили повестки. Как ни была мать готова к этому, слез все равно не смогла сдержать. Поплакав, встала и принялась собирать нас в дальнюю дорогу. Мы с Николаем пошли оформлять расчет на комбинат, куда временно устроились после техникума. На комбинате работал и Иван с неразлучным другом Александром.

От комбината все четверо мы пошли к Виктору. Напевая какой-то марш, он собирал рюкзак. Мария Васильевна помогала ему, стараясь казаться веселой, но почему-то поминутно подносила платок к глазам и часто поправляла и без того аккуратную прическу.

- Это же здорово! Вместе будем служить. Сообща и фашистов бить легче, - радовался Виктор.

- Делитесь между собой всем по-братски, выручайте друг друга из беды, если она придет, не лезьте зря на рожон, но и трусами не будьте. В обиду себя тоже не давайте, - вмешалась в наш разговор Мария Васильевна.

- Где будем завтра встречаться? - спросил Витя.

- У тебя и встретимся, - выразил я наше общее мнение.

- Провожатых, то есть родителей, - уточнил я,- брать с собой не стоит. - А вообще, кто как хочет! У каждого своя голова, и не мне вас учить, - оставил я вопрос открытым.

Дома, когда мы вернулись, все внимание сосредоточилось на нас. Сноха даже по стопке яблочной налила. Хранилась она для особо торжественных случаев.

Армия, по моему понятию, была и осталась своеобразной школой мужества. «Кто в армии не бывал, тот жизни не видал», - ходила среди нас, юношей, пословица. В этом мне пришлось совсем скоро убедиться на собственном опыте.

Выпили за Победу и, конечно же, за встречу.

- Служите хорошо! Командиров слушайтесь, они плохому не научат, наставляла мать. - Письма пишите чаще, не ленитесь! Для меня добрая весточка от вас дороже всего.

Мы кивали головами, во всем соглашаясь с ней. Службы я не страшился, во многом был к ней подготовлен. Хорошо знал устройство винтовки, ручного пулемета, гранаты и стрелял вполне подходяще. Во время стрельбы (на уроках военного дела), не в похвальбу сказать, и в десятку попадал. Со строевой и приемами штыкового боя тоже был знаком. Поэтому служба представлялась легкой. Пока канитель с обучением разведут, война и кончится, не без огорчения думал я о строевой и прочих армейских подготовках. Мне же мечталось прославить свое имя в боях и вернуться домой в ореоле боевой славы. Ничто другое меня не устраивало.

Брат комиссию не прошел. Невропатолог забраковал.