Прыжок в новую жизнь

Когда мы подлетели к дому вертолетная площадка уже ожидала нас, и у меня появилась возможность наконец рассмотреть всю маскировку в действии.

Георгий уже пил чай на кухне, и как его голос не понравился по телефону, так и внешний вид не внушил доверия. Мужчина казался напуганным и дерганым, его маленькие глазки бегали от волнения, а если сравнивать со спокойным и уравновешенным лицом Ивана Федоровича, разница была очевидна. Григорий торопился и мы сразу перешли к делу.

Положил передо мной конверт на котором, была единственная и размашистая надпись Камилле. С пояснением, что это письмо от отца к дочери никакой ценной информации в нем нет. Мол, перед тем как его запечатать Эдуард дал его прочитать.

Далее на стол легли бумаги касательно трастового фонда. Сумма в двадцать миллионов составляла весь капитал. Как пояснил Георгий вся недвижимость по завещанию уходила Александру, которую он благополучно продал, как только вступил в наследство.

— И из-за этого такой кипишь поднять?! Я думал там и вправду, огромное состояние!

— Все так думали отец Камиллы был очень состоятельным человеком! — тихо сказал Георгий, — Но после его смерти, нотариус передал мне документы на хранение и когда я увидел сумму она оказалась мизерной! Что удивило меня! — мужчина замялся, видимо он рассчитывал, что-то получить но не срослось.

— А кто еще знал о цифре суммы? — спросил у Григория.

— Не знаю! Кто угодно! — ответил он, — Я первый раз ее увидел только при передаче документов. — Григорий замолчал, восстанавливая в памяти уже прошедшее время. — Ходили разные слухи, понимаете Михаил, отец Камиллы! Долгое время занимался огранкой ювелирных камней! А буквально за пару месяцев до смерти продал свой ювелирный завод и два прииска. Сделав Камилле этот трастовый фонд. Сделка была секретная, и данные не разглашаются до сих пор. Кто-то говорит, что Эдуард был на грани банкротства поэтому продал все за бесценок и такое скромное наследство оставил дочери. Некоторые утверждают, что сумма сделки была несколько миллиардов и даже не в рублях, но эту тайну он унес с собой. К сожалению! — Григорий замолкает, на несколько секунд и задумчиво потирает подбородок. — У него еще была коллекция редких камней, которою не нашли и некоторые считали, что старик закопал ее во дворе. Хотя Сашка мне кажется перевернул все пока недвижимость была в его распоряжении, но на сколько я знаю ничего не нашел. Поэтому как только недвижимость была выставлена на продажу, ушла в этот же день по завышенной цене. Михаил, отец у Камиллы несмотря на то, что мы были друзья с детства нам не доверял. — в этот момент Иван Федорович хотел опротестовать — это высказывание, но толи не решился то ли, решил, что пока не время и не место. — А еще он любил разыгрывать людей. Наверное там на небесах, он жутко смеялся когда, сначала Сашка, а потом и купившие его недвижимость ломали половицы ища тайники с сокровищами, но по тем же слухам ничего найдено не было.

— А почему Эдуард не оставил недвижимость дочери? — для меня — это показалось странным, не оставить единственной дочери место для жилья.

— Он не хотел, что бы Камилла была привязана к месту, они всегда много путешествовали! — ответил мне Иван Федорович, но мне все равно была непонятна мотивация Эдуарда. Хотя одна догадка преследовала меня.

— Ясно одно, — продолжил Григорий, — Что перед смертью он все дела привел в порядок и оставил все распоряжения. По ним у Камиллы оставался только трастовый фонд. — после этого мужчина попрощался и ушел. Иван Федорович вышел на улицу, что бы его проводить до калитки. И практически сразу вернулся.

— Идем на верх Михаил, мне тоже тебе кое-что нужно отдать. — поднимаясь по ступенькам увидел, что дверь в комнату Лены была закрыта, но была открыта другая видимо принадлежавшая старику.

— Поднимайся на мансарду — послышалось мне из открытой комнаты, — Я сейчас подойду. — спорить не стал, сделал как, велел он.

Именно про это убежище с книгами и диванами мне рассказывала с таким энтузиазмом Маша. И у меня появилась возможность наконец увидеть его в живую. За этим занятием меня и застал старик.

— Идем присядем, — показал он жестом на диван. — У меня точно такое же письмо, как и у Гришки. Я его точно так же читал, до того как запечатать и Эдуард сказал отдать к ее двадцати трехлетию, но не раньше исполнения двадцати двух. Так что формально все соблюдено. — протягивая письмо сказал, Иван Федорович. — Но кроме этого снимая с шеи кожаный мешочек на веревке он оставил вот это. Там камни, Эдик их оставил на экстренный случай, он не доверял особо Александру, а Григорию в последние годы и подавно, который увлекся картами, Эдуард пару раз даже долги за него гасил, но подробностей не знаю. — с сожалением в голосе сказал старик, но тут же приободрился, как будто отгоняя от себя хмурые воспоминания продолжил. — Я когда вы приезжали от радости забыл совсем, хотел их отвезти Камилле, но что-то здоровье стало подводить. Как тогда ее увидел, понял что у нее все хорошо в моей опеке не нуждается так от сердца и отлегло. Много ли нам старикам надо.