Прыжок в прошлое

Не крепкая, градусов тридцати, настойная на травах, лишь слегка отбивающих сивушные запахи. Хозяину, впрочем, она, вероятно, нравилась. Он почмокал губами и, не закусывая, налил по второй. В это время опять прибежал Сенька с новым подносом, уставленным закусками.

— Еще по одной? — просительно сказал Антон Иванович.

Мне больше хотелось есть, чем пить, но я не стал сопротивляться. Мы выпили за встречу. Помещик опять почмокал губами и неожиданно для меня закричал:

— Степан!

В дверях показалась сальная рожа толстого мужика.

— Чего изволите? — спросил он не очень почтительным голосом.

— Обед готов?

— Готов, — подумав, ответил Степан, — прикажете накрывать?

— Накрывай, — распорядился хозяин, — а с вами, — обратился он ко мне, — пока пойдемте-ка в кабинет.

И Антон Иванович, прихватив с собой бутылку и рюмки, двинулся в кабинет. Я, посмотрев с беспокойством на остающийся без присмотра рюкзак, решил не демонстрировать недоверия и пошел следом за ним. Про закуски мы опять как-то забыли.

Кабинетом называлась примыкающая к залу небольшая комната, заставленная топорного вида, зато, вероятно, очень прочной и тяжелой мебелью. Сразу было видно, что это деревенская работа какого-нибудь доморощенного столяра.

Предметы интерьера, срубленные на века, долженствовали изображать из себя письменный стол, секретер, бюро, кресло и диван. На последнем, оббитом некрашеной кожей мастодонта, вальяжно расположился помещик в своем атласном халате.

Я выбрал себе покойное, вольтеровское, как говорили в старину, кресло.

Мы дернули по третьей без закуски.

— Вас не обидит, если я закушу? — взмолился я.

— Так сейчас будет обед, а на закуску у нас только рыбное. Сегодня, вы, видать, запамятовали, постный день.

— Пусть рыбное, — смиренно согласился я, — я с раннего утра ничего не ел.

— Семка! — опять закричал хозяин. — Почему нет закуски!

В комнату влетел Семка с тем же подносом. Я снял крышки с нескольких туесков. Ничего вызывающего отвращения в них не было. В одном щучья икра, в другом копченая осетрина, в следующем икра белужья, паюсная.

— Стой! — крикнул я собирающемуся исчезнуть Семке. — Принеси вилку и ложку.

Слуга бросился исполнять приказание. Пока он бегал за столовыми приборами, я кинул взгляд на нечто, похожее на книжный шкаф. В нем стояло несколько толстых книг в кожаных с золотым тиснением переплетах.

С тайной целью по авторам определить время, в котором нахожусь, я подошел к шкафу. Увы, книги были на французском языке. Из сочинителей знакомой была только де Сталь, писательница конца восемнадцатого века. В принципе, я и так уже начал врубаться, что сейчас не петровские или еще более ранние времена. Наконец, Семен принес приборы, и я, отложив дела духовные, принялся поглощать рыбные закуски.

Антон Иванович, отметив мой интерес к французской литературе, перешел на этот благозвучный язык и выдал длиннейшую тираду, из которой я понял только несколько слов: «пардон», «мусье» и «шер ами». Я мобилизовал все свои лингвистические способности и дал ему достойный ответ:

— Je ne parle pas francais.

Что на более понятном языке означало скромное признание моего лингвистического невежества.

Было заметно, что Антон Иванович очень удивился, но тактично перевел разговор на другую тему. Когда же я упомянул в разговоре де Сталь, он очень хитренько посмотрел на меня и сделал непонятный комплимент о предусмотрительности и предосторожности.

Однако в это момент меня увлекла осетрина, и я не обратил внимания на его намеки. В зале, между тем, продолжалась беготня и звон посуды, а мы мирно поддавали, закусывая тем, что кому больше нравится. Я, с голодухи и от жадности — черной икрой, хозяин — мочеными яблочками.

Разговор не клеился. Я все нащупывал тему, которая поможет уяснить, в каком мы находимся времени. Задавать интересующие меня вопросы прямо, я, естественно, не решался.

Хозяин, в свою очередь, напирал на родственные связи, тему, от которой я всячески уходил. Даже частые тосты не помогали нам найти консенсус.

— Как здоровье батюшки вашего? — поинтересовался Антон Иванович.

— Здоров, — кратко отвечал я.

— Где он изволит пребывать? — после долгой паузы, продолжал допытываться хозяин. — В имении или Санкт-Петербурге?

На какой-то момент от опьянения я потерял контроль над собой и брякнул, не задумываясь:

— В Крым отдыхать поехал.

— Куда отдыхать? — ошарашено переспросил Антон Иванович.

— В…, — я лихорадочно пытался вспомнить, когда Крым присоединили к России, — в Калугу поехал, к родственникам, — поправился я.

— К каким? — тут же прицепился к слову Крылов.

— По материнской линии, дальним, очень дальним…

— А мне показалось, вы сказали, что он поехал в Крым.

— В Крыму у нас тоже родственники есть, — зачем-то сказал я, и тут же подумал, что это только запутает ситуацию, особенно если Крымом правит какой-нибудь хан Гирей.