Прыжок в секунду

Он очень четко видел яростно блестевшие глаза воина неведомого племени, яростный волчий оскал. Лоснившаяся кожаная броня с нашитыми металлическими бляшками, нагрудник с вычеканенными змеями… воистину этот воин был грозен и устрашающ. Но не для того, кто повидал противников, выглядевших несоизмеримо грознее и гора-а-аздо более устрашающих, чем всадник с примитивным рубящим оружием.

Кочевник почти поравнялся с ним и уже занес для удара свой топор. Она испуганно вскрикнула и зажмурилась, закрыв ладонями лицо, чтобы не видеть того, что вот-вот случится… Он спокойно выжал люфт спускового крючка и в упор выстрелил в атакующего всадника. Тут же отпрыгнул влево, дав лошади с уже мертвым наездником пронестись мимо. Глянув на поле битвы, он обнаружил, что там его помощи уже никому не требуется: последний выживший всадник в глухом шлеме и черном, величественно развевающемся на ветру плаще спешно ретировался.

Тяжко вздохнув, он развернулся и побрел назад, к ней.

– И что это было? – закономерно поинтересовалась она. – Стоило так рисковать?

– Стоило или нет, не нам решать. Но ты подумай, где мы в этой голой степи найдем хоть какое-нибудь подобие двери? Посмотри еще раз в бинокль, видишь, вон там, в тени этого…

– Вижу, вижу! Теперь поняла. Чтобы пробраться туда, нам обязательно надо было подружиться с…

– Можешь ведь, когда захочешь, – удовлетворенно заключил ведущий.

* * *

…Он, порывшись в нагрудных карманах, извлек солнцезащитные очки и водрузил их на породистый крупный нос.

– Уф-ф, жара-то кака-ая, – жалобно проговорила она, вытирая рукой лоб, сплошь залитый потом.

– Стекла, конечно, с трещинами, но на безрыбье, как говорится, и рак рыба. Извини, деточка, мне нужнее… Идем. Можешь закрыть глаза и держаться за меня. Главное, что я уже разглядел и знаю, куда вести.

Пройдя с километр, и младшая наконец-то увидела то, что ее ведущий заприметил сразу. Продолговатое бурое пятно, выделявшееся среди ослепительного бело-желтого окружения. Объект был настолько похож на…

– Корабль! – вскричала она.

– Ну, не совсем, – поправил он ее. – Катер скорее всего или яхта…

Когда они наконец-то добрели к бывшему плавсредству, солнце как раз вскарабкалось в зенит. По дороге постепенно поджаривая яростным ультрафиолетом окружающий путников мирок.

– Тень, те-ень, – страдающе произнесла она, забираясь на борт и практически падая в объятия прохладной тени, царившей в каюте.

Забравшись следом, он критически оглядел палубу яхты. Две мачты, заржавелые и источенные солью, торчали эдакими корявыми огрызками. На палубе вповалку, вперемешку валялись обрывки такелажа… и тела. Мумифицировавшиеся трупы в клочках одежды лежали прямо там, где их настигала внезапная смерть.

– Да-а, – протянул он. – Слушай, малышка, как думаешь, из-за чего может враз испариться целое море?

– Чего-чего?.. – пролепетала она.

– Я говорю, что же такое могло не только их всех в одну секунду поубивать, но и испарить целое море?

– Ядерный взрыв, – предположила она.

– Не похоже… Ударной волной тут разметало бы все, к чертям свинячьим. Да и представь себе мощь заряда, способного мигом испарить целое море. Нет, здесь что-то другое.

– У меня нет никакого желания выяснять что. Видишь?

– Вижу. Здесь нам точно нечего ловить. Уходим… Какое счастье, что здесь проход сразу нашелся. Если бы я знал, куда ведет дырка в основании того менгира, то предпочел бы лучше там остаться и поискать другой ход. Только бы не сюда…

– Если бы мы знали, куда что ведет, то это была бы совсем другая история, – резонно отметила она.

=9=

«…сорок две=пять=восемь=двадцать две=

Дождавшись очередной прыжковой секунды и бросив мимолетный взгляд на солнечную равнину, расстилавшуюся там, за Рубежом, я полез в Бункер. Тоже, конечно, название с большой буквы. Самое важное, исполненное особым смыслом имя. Не будь его, Бункера, никто из нас не выжил бы «ночью». Когда тьма сгущается и подступает к Рубежу, как густой кисельный туман, и сливается с его почерневшей серостью… Вот тогда появляются все эти болбы, жакли, ормелы, барбозы, шокклы, луваски, красные рексы, вреки, жуткие черные юборнесы и всякие прочие премилые созданьица, которым мы постепенно, лишь бы как-то обозначить этих оживших страхолюдин из кошмарных снов, надавали всяких названий с маленьких букв. И вот тогда они стелются, крадутся, топочут, ползут, топают, скачут, катятся, лезут, шагают, летят, скользят по ЗОНЕ, чувствуя себя полновластными ее хозяевами.

И во тьме только стены Бункера способны обеспечить защитой. Стальные, металлические, свинцовые, титановые… а ч-черт знает, какие именно, из чего они сделаны!.. Они дарят отсрочку, позволяют надеяться, что Зверь не учует запах Человека… Мой запах… уже не наш… Один я. Один, один, один, один…

Прыжок – он тоже. Всего один. Пан или пропал. Чертова дюжина плюс одна отчаявшаяся – пропал. Минус восьмеро, что погибли здесь, не успев воспользоваться правом на прыжок… Не верю, что последнему из двадцати трех пленников в лотерее судьбы выпадет участь быть паном.