Прыжок волка: Очерки политической истории Чечни от Хазарского каганата до наших дней

Случилось то, что Лев Гумилев называл пассионарным взрывом. Оставляя в стороне достоинства и недостатки теории пассионарности, признаем очевидным, что демографическая ситуация в горских обществах сделала необходимым расселение — скудное террасное земледелие и мелкое скотоводство не могло прокормить растущую популяцию. А военно-политическая ситуация со временем стала более благоприятной. Племя снова спускалось в долины. В этом горском «котле», в условиях замкнутости, сформировались расширенные союзы и роды, которые позже назовут «тухкхумами» и «тейпами». Все вместе — объединенные сознанием новой общности, называющие себя «вай нах» — «наш народ».

Так состоялось первое появление в истории чеченского народа. От кочевников, завоевателей, разбойников и работорговцев в горах укрывались остатки разрозненных племен, бывших то частью Хазарии, то частью Алании, то сами по себе, говоривших на диалектах, схожих не только между собой, но и с диалектами соседей. Вернулось на равнины новое национальное сообщество, отдельное от других и сознающее себя таковым, новые люди — «наши люди» — вайнахи.

Равнина

Национальное самосознание возникает только тогда, когда общество массово — не в порядке «странников», «чудаков», «купцов», «миссионеров», а массово — сталкивается с другим. Когда общество вынуждено осознать свою самость, свою особенность, а также особенность своих интересов и необходимость защиты своих интересов — путем борьбы, союзов, договоров и баланса твердости с компромиссами. Такой исторический момент наступил для чеченцев с возвращением на утраченные прежде равнины. Этого не было прежде — в «бульонной» среде Хазарии. Не было и в изолированных горах. И это стало открытием мира — и себя. Самоназвание многих народов на начальной стадии восходит к слову «люди» — просто люди. Сталкиваясь с другими, народ осознает себя как «наши люди» — в сравнении с остальными, с другими. Так появились вайнахи — чеченцы и ингуши.

Равнины оказались уже заняты. Равнины не ждали их те столетия, когда они держали оборону от внешнего мира в неприступных горах. На равнинах жили люди — другие люди. Эти люди считали себя хозяевами долин. И с ними приходилось вступать в контакт — иногда мирный, иногда нет.

Объективная возможность расселения существовала, так как демографическая ситуация в горских обществах оказалась напряженнее, чем у обществ равнинных. И по закону сообщающихся сосудов, как только сказочный котел был разбит и горловина ущелий открылась, накопленная в горах энергия должна была залить предгорья и долины. Но речи о тотальном завоевании не шло. Это была политика уступок, движение шаг за шагом.

Кем были заняты равнины? Степь и лесостепь, песчаники — осколками тюркских племен, кумыками и ногайцами; они вели кочевой образ жизни и занимались скотоводством, их интересовали прежде всего пастбища. Побережья крупных рек — казаками. Многие хорошие пахотные земли считались принадлежащими черкесским князьям, кабардинцам (у этих уже был феодализм в полном разгаре). И были леса — более или менее ничьи.

Реконкиста, возвратная колонизация, шла вниз по руслам мелких горных речушек. Речушки текли в лесах — лесов тогда было куда больше, чем сейчас. Хотя меньше, чем до опустошений военных веков. Бывшие пахотные и населенные земли за века вновь поросли мелким лесом и кустарником. Теперь чеченцы вырубали в лесах места для своих новых поселений и пашен. (Так, среди леса было «свито» мое родовое гнездо — Шали — сначала маленький аул, меньше соседнего древнего Герменчука, потом — крупнейшее село, сердце равнинной Чечни.) Кроме того, принимали протекторат кабардинских князей и кумыкских ханов и арендовали у них земли для обработки и заселения. Но «аренда» не могла длиться вечно. Не привыкшие к несению феодальных повинностей свободные чеченские общества вскоре обвиняли «хозяев» в жадности и несправедливости и прогоняли, а то и убивали. Малочисленные дружины местных мелких феодалов не могли справиться с растущим потоком чеченских поселенцев, которые не боялись браться за оружие и могли, ведомые собственными авторитетами, объединяться для схваток.

Примерно в XVII—XVIII вв. возвратная колонизация была в основном завершена. Земли равнинной Чечни были заняты чеченскими поселениями. Инородные феодалы частью были изгнаны или истреблены, частью оставлены — порой принимался протекторат того или иного «князя», приглашался родовитый властитель из Черкесии или даже из Грузии, но, как правило, ненадолго. И сам вассалитет становился все более и более формальным. Некоторые феодалы были инкорпорированы в чеченские общества. Скорее всего, так у чеченцев появились свои князья (а они были). Как мы помним, в горах укрывались еще аланские алдары с дружинами, потом кабардинцы и проч.; они и становились владетелями чеченских обществ.