Прыжок

Когда наконец в первом часу ночи я ввалился домой, там, естественно, никого уже не было. На столе стояла накрытая полотенцем кастрюля вареной картошки и лежала записка прохладно-дружеского содержания. Были бы силы, я бы пусть пьяно, но прослезился. А так - только долго сидел у окна, не зажигая света, и тупо смотрел то на записку, то на темный и пустой двор. Через какое-то время зазвонил телефон. Я взял трубку. Разумеется, это была не Любочка, это был «друг». Буднично-ласковым голосом, уже как у своего, «друг» спросил:

- Добрался?

Я кивнул.

- Слушай,- сказал «друг»,- мы тут с мамой, ожидая, пока ты доедешь, сели разгадывать кроссвод. И у нас есть нерешенные вопросы. Я и подумала, кто у нас еще эрудит, кроме тебя?

- Да,- сказал я,- действительно.

«Друг» предпочел не заметить моей иронии.

- Американский страус. Из пяти букв,- сказал он,- «у» последняя, не помнишь?

- Страус? - спросил я, снова обалдевая. (Видимо, этот безумный день никак не хотел заканчиваться просто так и нуждался в последнем, абсурдном аккорде.)

- Ну да,- сказал «друг».- Главное, что-то вертится в голове, я же в школе отличницей была по биологии. Всю тропическую фауну знала. А сейчас не могу вспомнить, кто это. Вроде слово типа прививки.

- Какаяпрививка??

- Ну, прививки, какие нам делали в школе, помнишь? В советское время. Под лопатку, пирке…

- Манту,- сказал я.

- О, молодец! - закричал «друг».- Как я забыла? Прививка - манту! А страус - нанду! Нан-ду!.. Мам, пиши. Южноамериканский бегающий страус нанду, живет в Патагонии.- «Друг» отвлекся от трубки.

Я закрыл глаза. Страус нанду, пригнувшись, бежал по холодной патагонской равнине, бедный «друг», хлопая крыльями, вылетал из моего окна, капитан, стоя на мостике своего корабля, застрявшего в снегах у кольцевой автодороги, орал в мегафон что-то нечленораздельное - все слилось в один сверкающий хоровод в моей бедной голове…

Я повесил трубку.

Немного посидел. Потом пошел спать.

И больше не отвечал на звонки. Надо же было когда-то и где-то поставить точку.