PS: Проиграй мне

Уткнувшись в ворот его толстовки, всхлипываю. Он обнимает меня сразу двумя руками и, кажется, тоже плачет. Правда, старается делать это незаметно.

– Я так виноват перед тобой сестрёнка… – шепчет он, зарываясь носом в мои волосы, и медленно раскачивает, словно убаюкивая.

Когда меня перестают душить слёзы, я, шмыгнув носом, немного отстраняюсь, чтобы посмотреть в его глаза.

– Да, ты виноват. Виноват в том, что просто выкинул меня из жизни. Ты поступил как эгоист!

– Да, – кивает Артём. – Мне нет оправдания… Прости меня, Вик. Прости, что был трусом. Прости, что боялся рассказать тебе. Прости, что решил за тебя, какая жизнь тебе подходит. Я виноват в смерти мамы… И никогда не прощу себя, если ты будешь жить, как я: без перспектив на будущее. Ты – Юсупова! Ты должна быть Юсуповой! Должна получить то, что тебе причитается!

– Но ты тоже Юсупов! – произношу возмущённо. – Мой отец воспитывал тебя с самого детства. Ты вообще мог никогда не узнать, что он тебе отец не по крови.

– Но я узнал, – возражает Артём. – И я никогда не был Юсуповым. Для него между мной и тобой всегда была разница. Ты просто никогда этого не замечала.

Да. Возможно, он прав. Возможно, отец любил его не так, как меня. Но, оборачиваясь назад, я не могу вспомнить, чтобы он как-то обижал Тёмку. И, несмотря на то, что папа оказался грязным изменником, к нам он всегда относился хорошо. Одинаково хорошо. С той только разницей, что я была девочкой и младшей. Мне всегда казалось, что только в этом было для него отличие между мной и братом. Но, может быть, Артём видел намного больше?.. То, чего эгоистичная Вика Юсупова не замечала.

Больше не хочу об этом думать…

Я вновь утыкаюсь носом в ворот его кофты. Брат обнимает меня, и мы недолго сидим молча. А потом он осторожно нарушает молчание:

– Ты должна сказать, что теперь обо мне думаешь. Ненавидишь? Или презираешь? Или всё сразу?

– Я люблю тебя, – без раздумий произношу я шёпотом. – Это никогда не изменится.

Его объятья становятся ещё крепче. Но когда у меня получается поднять голову и взглянуть в его лицо, я продолжаю довольно строго:

– Но ты больше никогда не должен от меня что-либо скрывать. Никогда, понимаешь?! Ведь любая ложь тянет за собой ещё больше лжи. Так люди и отдаляются друг от друга.

Потеряв маму, я на долгое время потеряла и брата. И могла потерять навсегда, если бы он не признался мне во всём сегодня.

На Тёмкином лице появляется загадочное выражение, а губы кривятся в усмешке.

– Тогда… Я должен рассказать тебе, где провёл последние сутки. Я был с Гуреевым. Нас загребли в камеру за драку.

– Что?!

Отпрянув от брата, смотрю на него ошеломлённо. И только теперь замечаю, что тёмные круги под глазами – это не только признак усталости, а самые настоящие синяки.

– Твой мажорчик припёрся в бар поговорить со мной. Мы подрались. Нас забрали в отделение. На сутки заперли в камере, – быстро и сухо говорит брат. А потом его лицо становится раздражённым, и он с недовольством выплёвывает: – И твой мажорчик сказал, что это я Гуреев! Только поэтому меня отпустили.

Я не верю своим ушам…

А ещё вижу, что за раздражением Артём прячет свою благодарность. Ведь он явно никогда не думал, что такой, как Гуреев, сможет пожертвовать своей свободой для такого, как он.

Иронично хмыкнув, брат продолжает уже мягче:

– Придурок он, конечно. Но драться умеет. Наверняка жёстко бы меня отделал, если бы не омоновцы. Они вовремя вмешались.

Несмотря на весь сюрреализм этой ситуации, я тоже начинаю улыбаться. Не ожидала такого от Руслана… Господи, зачем он вообще пошёл к моему брату?

И тут до меня вдруг доходит… Становится трудно дышать…

– Подожди! Но если выпустили тебя вместо него, значит, он ещё в камере, да?

Артём угрюмо кивает.

– Да. И нам нужно что-то сделать. Как-то помочь ему.

Я быстро извлекаю телефон из кармана. Судорожно соображаю, пытаясь понять, как там всё было. Наверняка мэр разыскивал сына и нашёл в отделении полиции. Попросил его отпустить. Но ведь Руслан не живёт дома! И даже если он не пришёл домой, Георгий Юрьевич не узнает о том, что на свободу его сын не вышел. Мне нужно срочно сообщить ему! И единственный верный способ – это связаться с Демьяном. Ведь телефона мэра я не знаю.

– Что ты делаешь? – спрашивает Артём, заглядывая в экран моего телефона.

Я не отвечаю, потому что строчу Демьяну послание в ВК. Буквально заваливаю его сообщениями в надежде, что он услышит уведомления о них. Ведь наверняка парень уже спит.

«Позвони мне!»

«Позвони мне прямо сейчас!»

«Это очень срочно!»

Отправляю свой номер. Дублирую текст сообщений и вновь отправляю. И так по кругу. Ровно до того момента, пока мой телефон наконец-то не звонит.

– Чёрт возьми, Вика! Это что за хрень? – чертыхается Демьян хриплым ото сна голосом.

– Это очень важно! – восклицаю взволнованно.

– Если ты про арест Руслана, то его уже отпустили. Расслабься, – перебивает меня Демьян.

Я повышаю голос.

– Нет, не отпустили! Вместо него вышел… – и осекаюсь.

Должна ли я говорить про своего брата и про то, что он замешан?

Не думаю, что должна.