Псалмы Ирода

— Па говорит, чтоб вы… — Он сделал долгую паузу. Он явно чувствовал в атмосфере комнаты нечто большее, чем просто зов готовности Бекки. Его невольно передернуло. — Па велел, чтоб вы все сейчас же вышли и становились перед домом, — закончил он и тут же убежал.

Женщины прошлепали босыми ногами, выдерживая строгий порядок, по половицам Большого дома Праведного Пути. Бекка вышла вместе со всеми, держась рядом с матерью, как будто она снова всего лишь малышка с вечно измазанной мордашкой, которую все еще водят на матерчатых помочах. Ужас, поднимающийся откуда-то из живота, заложил ей уши и застилал глаза. И внезапно на нее нахлынуло море запахов: мускусный запах пропитанного потом платья матери; острая вонь опаленных волос Тали; запах горящих камышовых свечей, бросающих свой колеблющийся свет на весь бесконечный путь от гостиной до парадной двери дома; хлесткий удар свежего холодного воздуха, когда эта дверь отворилась и женщины вышли в ночь; влажный, прохладный, сочный запах вспаханной земли. Запах земли, ожидающей семени, а совсем близко от Бекки — молочный сладковатый аромат ребенка, тепло прижавшегося к ее плечу.

Здесь же была и Баба Фила, сидевшая на стуле с прямой спинкой рядом с притулившейся у ее ног прислужницей. Бекка тщетно пыталась поймать взгляд этой девушки. Пальцы ног поджаты, пальцы рук накрепко вцепились в колени, каждая мышца, каждая жилочка тела безымянной напряжены так, что могут сорваться как пружины при малейшем прикосновении. А глаза горят. Это было единственное лицо, которое улыбалось. Голодной улыбкой.

Женщины выстроились как по линейке за спиной у хуторской вещуньи. Большой дом прикрывал тыл этой шеренги. Все они смотрели вперед с деланным спокойствием и безразличием. За открытым пространством, прямо напротив них стояла шеренга мужчин — родичи-Пола, сыновья Пола. При свете наскоро изготовленных факелов все они готовились стать свидетелями, как то и положено по обычаю.

Не было лишь самых маленьких мальчиков, тех, что слишком молоды, чтобы работать в поле, а потому никакой пользы Праведному Пути принести еще не могут. Она сейчас спали в своей общей спальне, устав после целого дня игр. Спал там и сын Кэйти, и сын глупой Тамар, и Саймон — сын Метрии — результат ее последней течки, после чего у нее наступила вторая Перемена в жизни женщины. Бекка представила себе их всех, хотя ей ни разу не пришлось побывать в спальне мальчиков. Она увидела их взлохмаченные головки, раскрасневшиеся во сне лица, их ночные рубашки, путающиеся в ногах, которые еще только-только стали удлиняться, готовясь к тому, чтобы совершить прыжок из детства в юность.

Особняком от мужской и женской шеренг стояли две фигуры. Эти двое мужчин, освещенных колеблющимся светом факелов, находились в квадрате, чьи границы кто-то прокопал в твердой, утоптанной земле. Бекка узнала их обоих. Одним был ее отец, другим — Адонайя. Странно, но сейчас, когда Бекка узнала их, чувства удивления и ужаса нисколько не ослабли в ее душе.

Был такой случай, когда Бекка — тогда еще совсем маленькая — залезла слишком высоко на ветви мертвого дерева и свалилась вниз. И хотя она прекрасно знала, что удар, когда она стукнется о землю, будет страшно болезненный, каким он и оказался, но в те секунды, пока она летела вниз, ей казалось, что она покинула свое тело и ее душа парит рядом, чтобы оказаться среди ангелов. С высоты и как бы извне она видела, как какая-то незнакомая девчонка пролетает сквозь ветви мертвого дерева и вот-вот сломает ключицу. Она не ощутила страха даже тогда, когда земля вздыбилась ей навстречу… Не ощутила она и боли, когда врезалась в нее.

И вот теперь — все та же бесчувственная изоляция. Что-то происходит. В голове она не ощущает присутствия Червя, но нет там и собственных мыслей. Все расползается, как выношенная ткань, и ничем этому не поможешь, и ничего не изменишь. Эти два человека и то, что они собрались делать, были где-то далеко-далеко. Ее это все не касалось. Адонайя пришел убить ее отца, если получится, и забрать под себя Праведный Путь. Бекка была слишком ошеломлена, чтобы молиться о предотвращении немыслимого. Просто таков порядок вещей.

«И холм тоже в порядке вещей? — Сатанинский Червь, а если точнее, то истинная сущность Бекки, взвыл от возмущения. — И котел в порядке вещей, и вранье во имя спокойствия, и то, что станет с Шифрой, если Пол проиграет, и все эти мерзости, все это в порядке вещей? И неужели это повсюду так? И в городах — тоже? Неужели в мире, который куда больше, чем учит Кэйти, неужели же там все устроено так, как здесь?»

«Ну и что? — ответил закаменевший дух Бекки. — Я-то живу не там, а здесь!» Она почти поверила этому выводу.

На ринге достаточно громко, чтоб все могли слышать, Пол обратился к сопернику:

— Адонайя, привет тебе. Будь здрав, Адонайя из Миролюбия, сегодня на земле Праведного Пути.