Псалмы Ирода

Молодой альф вскочил с кресла и кинулся на хуторянина прежде, чем кто-нибудь успел мигнуть глазом. Удар кулака правой отбросил голову хуторянина влево, а кулак левой врезался ему в живот, заставив его согнуться пополам и уже в этом положении принять удар босой ноги в челюсть. Хуторянин отлетел к стене и ударился о старый ящик, в котором Пол хранил свои немногочисленные книги. Ящик закачался и чуть не упал на мужчину, однако дело ограничилось тем, что несколько томов вывалились наружу и упали на пол. Кровь у старика лилась из носа и изо рта. Когда он очнулся, то вместе с кровью выплюнул на пол несколько зубов.

Хотя жертва еще не опомнилась, Адонайя уже кричал:

— Советы я принимаю только от своих людей, да и то, когда я их сам попрошу. И клянусь Богом, если я еще раз услышу, что кто-то из вас — недоносков из Праведного Пути — называет меня по имени, это для вас будет означать одно — смерть. Я покажу вам, кто здесь господин!

Бекка метнулась мимо постели и подбежала к подоконнику, на который Адонайя поставил стакан. Человек Адонайи с неразборчивым воплем попытался остановить ее, но она быстро и ловко ускользнула от Него. В этот момент для Бекки не существовало ни приспешника, ни его господина. Бекка схватила стакан и твердым шагом подошла к хуторянину. Тали попыталась было встать между ними, но в ответ получила краткое проклятие и резкий толчок, опрокинувший ее на постель рядом с Рушей.

Волосы Бекки, заплетенные в косы, расплелись и мешали ей видеть. Она откинула их назад, за уши, и наклонилась, чтобы смыть прямо руками кровь с лица хуторянина. Она слышала смех Адонайи, потом распоряжение, данное подручному, произнесенное слишком тихо, чтоб его можно было разобрать. Она просто не обращала на это внимания. Ощутила на своем плече руку молодого и нетерпеливо стряхнула ее.

Горькое презрение, ненависть, бессильная жажда крови виновника всего этого, все это Бекка отодвинула куда-то в самый темный уголок души. Если выпустить свои истинные чувства на свободу сейчас, понимала она, это будет глупость, за которую расплачиваются смертью. Она не хотела умирать, особенно сейчас, когда беспомощная Шифра ждет возвращения Бекки. Старый призрак той Бекки, которой не было уже давно, поднялся из глубин, чтоб спасти ее: «Я хочу быть травницей и помогать людям, как мисс Линн. Я хочу исцелять».

Это призрак нашептал ей те слова, а сегодняшняя Бекка всю силу страстей, толкавших ее к убийству, перелила в руки, исполнявшие сейчас совсем другую работу. Насколько это было возможно, она очистила нос и рот хуторянина от крови; Потом возложила ему на лоб свои влажные прохладные руки.

Он шевельнулся. В глазах мелькнуло сознание. Бекка улыбнулась ему, приветствуя возвращение в мир.

Его первая реакция была проявлением чистого ужаса.

— Убирайся прочь, проклятая! Ты что, хочешь моей смерти? Не смей меня трогать! — Он плюнул ей в лицо и шатаясь встал на ноги еще до того, как сгусток кровавой слюны успел стечь со щеки Бекки.

Чьи-то руки схватили Бекку за локти и подняли с пола. На этот раз она не сопротивлялась. Адонайя засмеялся ей прямо в ухо.

— Соблазн — плохая штука, верно? А те соблазны, что обуревают Еву, особенно опасны. Женщины хитры и маскируют свои уловки, но Бог видит все. И он наказал их за грехи, за грехи, что привели к Голодным Годам. Что ж, у мужчины есть лишь два способа победить соблазн: бежать от него или его сокрушить. Богобоязненный человек никогда не отступит перед злом, каким бы сильным оно ни было. — Он повернулся, чтоб улыбнуться сначала хуторянину, а потом члену своей стаи. — Братья, вы увидите, как настоящий мужчина сокрушает соблазн. Подойдите, и вы будете первыми, кто выразит почтение избранной мной жене.

Бекка не мигая смотрела перед собой, когда человек Адонайи почтительно поцеловал ее в щеку. Автоматически она подставила другую, и морщинистые губы хуторянина скользнули по все еще влажному следу недавно нанесенного оскорбления.

— Сегодня, — сказал Адонайя. — Возрадуемся.

17

Ветер как лед и грех как лед.

Ребенок в грехе растет.
Греховен совет и греховен ответ —
Пощады грешнику нет.
Я низко склонюсь пред Тобой до земли —
Руби мою голову с плеч.
Но лучше мне душу в огне прокали,
Чтоб стала сама как меч.