Псарня. Первая кровь

— Так Жердь приказал тащить, — виновато развел руками Семен. — А в помощь некого было — все при деле.

— Да уж, — согласился Вовка, — у Жердяя не забалуешь! Этот длинный фриц из кого хочешь все соки выжмет!

— Угу, а день еще только начался! — с тоской в голосе произнес Емельян Поспелов, маленький, но жилистый мальчишка, конопатый, огненно-рыжий, с постоянным нездоровым румянцем во все щеки.

— Вовка, ну чего, тебе Сандлер сильный разнос устроил? — поинтересовался Вахромеев.

— Не, все в порядке, пацаны! — широко и открыто улыбнувшись, ответил мальчишка. — Даже благодарность вынес…

— Во дела! — покачал головой Поспелов. — Слышь, Вован, а ведь Сандлер после того случая… Ну когда ты ему…

— Ага, — фыркнул Вовка, — когда он мне навалял?

— Да-да, неважно, он тебе или наоборот…

— Ничего себе, неважно! — фыркнул Семка. — Чуть не пришиб до смерти!

— Ну не пришиб ведь? — не сдавался Емельян.

— Не пришиб, — согласился Вахромеев.

— Зато теперь он Вовку уважает…

— Хех, это ты, паря, загнул! — Вовка скривился как от зубной боли. — С каких же это пор истинные арийцы унтерменшей уважать начали?

— Ну если и не уважает, то хотя бы не придирается! — убежденно воскликнул Поспелов.

— Хм… Тут ты прав, Емеля, — согласился Путилов. — По пустякам не придирается, да. Но за серьезную провинность шкуру спустит на раз!

— Давайте не будем об этом, пацаны, — вздохнув, попросил Семка. — Я как подумаю… Так у меня мурашки вот такие по коже! — Вахромеев показал приятелям крепко сжатый кулак.

— Не ссы, Семка, — хлопнул покровительственно мальчишку по плечу Вовка, — мы скобские, мы прорвемся!

— А кто эти… скобские? — робко поинтересовался Емеля и добавил свистящим шепотом, предварительно оглядевшись с опаской: — Партизаны?

— Тихо ты! — шикнул на него Семка, зыркая по сторонам. — Забудь это слово, как страшный сон!

— Да че я, че я-то? — принялся отнекиваться Поспелов. — Все же знают, что Вовка оттуда…

— Вот знаешь и забудь! — пригрозил Емеле кулаком Семка.

— Понял я, понял! — закивал Емельян. — Я ж про скобских только и хотел… Ну, Вовка?

— Ладно. Только про партизанов — ни-ни! — Вовка приложил к губам указательный палец.

— Могила! — просипел мальчишка. — Чтоб мне с места не сойти! Хочешь, землю съем? — Емелька резко нагнулся и зачерпнул рукой горсть пыли.

— Не надо землю! — схватил его за руку Вовка. — Я верю. А про скобских я сам толком не знаю. Только присказка такая у командира нашего…

— Кх-м! — кашлянул Вахромеев.

— Ну вот, — расстроился Вовка, — и я туда же. В общем, мне так один хороший человек говорил: «Мол, мы скобские, мы прорвемся». Когда этот человек был мальчишкой, таким же как мы, он жил в большом доме, который все называли «Скобский дворец». А пацанов из того дома скобарями кликали… И были те скобари бесстрашными, сильными и смелыми, не страшились даже против царя — тогда царь, а не фюрер страной правил, — пояснил Путилов, — воевать идти.

— Ну прямо как ты, Вовка. Ведь тоже не побоялся против Сандлера выйти, — с обожанием произнес Семка Вахромеев. — Мне бы хоть чуть твоей храбрости…

— Все у тебя получится, Сема, — Вовка обнял товарища за плечи, — ты сможешь свой страх побороть. Думаешь, что я ничего не боюсь?

— Конечно!

— Боюсь, Семен, очень сильно боюсь… Ничего не боятся только дураки, а настоящие герои побеждают свой страх!

— Ух ты, — произнес Вахромеев, — сам придумал?

— Нет, один хороший человек мне это сказал. Когда мне, точно так же, как и тебе, было страшно.

— Тот же самый «хороший человек»? — прищурился Емеля.

— Тот же, — ответил Вовка. — Поэтому, Семка, борись и побеждай свой страх! А боятся пусть нас наши враги…

— Тихо! Слышите? — привлек внимание товарищей Поспелов. — Кажись, Ланге чего-то орет!

— Точно, Ланге, — узнал трубный голос кантиненляйтера Вовка.

— Случилось чего, что ли? — озадачился Вахромеев.

— Побежали! — скомандовал Путилов, рванув на рассерженный рев немца.