Псевдо

– Постоянным покупателям скидка, – я усмехаюсь и лью ему немного. – Так или с колой?

– Да, так. Не любитель я газировок, – он садится за стол.

Мы поднимаем наши стаканы…

* * *

Незаметно для себя опустошаем половину бутылки. Сейчас я предпочитаю думать, что она наполовину полна.

Разговоры ни о чем, еда, ром. Кондиция для расспросов достигнута.

– Слушай, – я подливаю в стаканы, – а чем ты занимаешься?

– Я-то? – Святослав мнется. – Да ничем особо… Знаешь, что? Давай ты о себе расскажешь, а потом я о себе?

На это я не очень рассчитывал. Лукавить и опускать некоторые подробности своей биографии, что-то придумывать, чтобы обыграть это, мне не хочется. Слишком кропотливая и путаная работа, к тому же бессмысленная, ведь алкоголь все равно развязывает мне язык.

План трещит по швам и рвется на куски.

Любопытство кошку сгубило… но, удовлетворив его, она воскресла.

Оптимистично.

Если я хочу честности от него, значит должен и сам блеснуть откровением. И либо это сорок градусов «огненной воды» во мне говорят, либо это крайняя степень сумасшествия – я продолжаю чувствовать важность данной встречи.

То, что сейчас происходит, должно происходить. Так нужно.

– А что ты хочешь услышать? – спрашиваю я, прикидывая допустимый уровень тех самых откровений.

Святослав прищуривается и смотрит куда-то за мою спину. На что-то конкретное, но кроме окна с опущенными жалюзи, там ничего нет.

Я оглядываюсь – совершенно точно ничего нет.

– Ты и сам прекрасно знаешь.

Я пью. Мы пьем.

На что Святослав намекает? На Голос? Он не может о нем знать. Никто не знает.

– Не уверен, что мы думаем об одном и том же, – я ставлю пустой стакан на стол.

– О чем думаешь, о том и расскажи, – лицо Святослава совершенно серьезно. Его единственный глаз сосредоточен на мне.

Доведи до конца то, что начал…

Я вновь наливаю. Хрен с ним… Утыкаюсь взглядом в стакан, постукиваю по нему средним пальцем.

Душа нараспашку.

Решимость

Арн давит на педаль газа. Руль влево – руль вправо. Обгоняет редкие машины, оставаясь для них размытым белым пятном. Он сосредоточенно смотрит на мокрую после дождя дорогу, словно что-то на ней выискивая. Или кого-то. Всегда есть вероятность, что под колеса выскочит пешеход: невнимательный или пьяный. Так же, как и другой автомобиль может вылететь из ниоткуда.

Страховки от дураков не существует.

– Там точно был кто-то еще, – Арн говорит негромко, почти самому себе.

– Да с чего ты это взял? Я никого не видела… И не чувствовала, – Инга быстро пишет в блокноте.

Слова, фразы и предложения чередуются с целыми строками из иероглифов. Шарик черной ручки скользит по бумаге почти без нажима – девушка не хочет, чтобы на страницах под записями что-то отпечаталось. Смешения ей не нужны.

Впереди светофор – только что загорелся красный. Арн сбрасывает скорость, опускает стекло со своей стороны и достает из подлокотника пачку сигарет.

– Знаешь, бывает ощущение, что за тобой кто-то пристально наблюдает? От этого на затылке и спине кожа шевелится, – он останавливает фургон.

Чиркает спичкой – огонь. Затягивается. Держит немного и выдыхает черный густой дым – запах ежевики настигает Ингу.

– А знаешь, кто на такое способен? Это ведь не «Морок» наложить или создать иллюзию. Скрыть себя на всех уровнях чувств под силу только древнему, очень древнему… Существу, – девушка принюхивается, переворачивает страницу и полностью заполняет ее иероглифами.

– Невозможно…

– Я о том же. Так что, скорее всего тебе показалось. Иногда шорох в кустах – это просто шорох в кустах. Ветер или зверушка. Или сухая ветка упала под собственной тяжестью.

Зеленый свет. Арн трогается с места и набирает скорость. В две сильные затяжки докуривает сигарету, а фильтр выкидывает в окно.

– Тогда почему он опять рядом с Побочным, который оказался на пять кварталов дальше указанной точки? И, о чудо, прямо у ног этого типа. А тот сидит себе как ни в чем ни бывало, пялится… Один, ночью, посреди улицы напротив трупа.

– Не в том месте не в то время, – пожимает плечами Инга. – Случайность.

– Все ли случайности случайны?

– Да или нет – неважно. Ты сам сказал, что нам забот хватает, вот и давай думать о них.

Арн бросает взгляд беспрерывно пишущую девушку.

– Что записываешь?

– Формулы, структуры, схемы, инструкции…

– Для кого?

– Для самой себя, – Инга убирает блокнот в бардачок и откидывается на спинку сиденья. – Не хочу больше под «Псевдо». Отвратительная штука. Я, конечно, слышала о нем, но…

Она замолкает и закрывает глаза. Ее левое ухо снова подергивается.

– Да… Не очень приятно, когда роются в твоих мозгах, – мужчина проводит ладонью по бороде. – Эй, почти приехали.

Белый фургон мчится по пустой Дворцовой набережной, минует безлюдное Марсово поле и Летний сад, что возмущенно шелестит сотнями тысяч листьев. Деревья волнуются, предупреждающе шумят кронами и перешептываются друг с другом. Они знают о чем-то, обсуждают тайны, которые оберегают не один десяток лет…

Арн выезжает на набережную Кутузова, сворачивает в переулок, за ним во двор, проезжает через две арки. Налево, направо – очередная арка. За ней скрывается двор-колодец.