Псевдо

В который раз я с трудом верю в то, что вижу. В то, что происходит… Но вот они лежат на моей кремовой плитке.

Их фиолетовые лица, кажется, готовы лопнуть: веки набухли, глазные яблоки выступили из орбит, язык набух… Из носа вытекает сукровичная жидкость грязно-красного цвета…

Однако в телах Сереги и лысого почти ничего не изменилось. Разложение идет обычным ходом. Да, если присмотреться, то…

– Б-б-б-б…

Что это?

Я оглядываюсь назад, готовясь нанести удар ножом, но вижу лишь пустой коридор.

– Б-б-б-б…

Откуда это?

Сердце разгоняется до сотни ударов в минуту.

– Б-бм-м-м…

Сто десять.

Какое-то дрожащее мычащее заикание. Я слышу его. Словно кто-то пытается заговорить.

– Б-м-м-м-м…

Сто двадцать.

Не в моей голове. Точно не в моей голове.

Дыхание учащается. Я верчу головой и…

– М-м-м-м-м… Хр-р-рхр-рр-х…

Мычание переходит в хрипы. Я смотрю на Дикого – на Дикую. Оба тела лежат на спине.

Прислушиваюсь – ничего.

Но вдруг челюсти Дикого приходят в движение, и разбухший, вывалившийся наружу язык начинается шевелиться…

– М-м-м… Хрх-хрхрр-р… – звук исходит из его рта.

Сто пятьдесят.

Нет… Как? Он же мертв…

– М-м-м-м… – мычит Дикая.

Ее выпученные глаза повернуты в мою сторону, язык смещается к левому краю открытого рта, затем к правому…

– М-м-м-м…

Мерещится. Мне это просто мерещится. Они не могут…

– М-м-м-мо-о… Мо-ож-ж… Можеш-ш-шь… – хрипло произносит Дикий.

– Н-н-н-а-а… На-ас-с-с… – продолжает Дикая.

– В-в-в… Вс-с-с… Вскры-ы-ыть… – заканчивает Дикий.

– Зачем мне вас вскрывать? – спрашиваю я шепотом.

Зачем с ними разговаривать…?

Уйти, убежать подальше, прочь, прочь, прочь!

Но…

– Ты-ы-ы-ы сам этого хочеш-ш-ш-шь…

Это сказал кто-то из них? Сейчас никто не двигался. Определенно… Никто. Лица без движения. Языки тоже. И на меня не смотрят.

Серега и лысый лежат неподвижно. Мертвецы…

– Вскрой! – кричит Дикий, и из его рта вылетает серая жижа.

– Вскрой! – кричит Дикая, и из ее рта тоже вылетает серая жижа.

Брызги вверх. Брызги вниз.

– Вскрой! Вскрой! Вскрой! Вскрой! – кричат они в один голос.

– Нет!!! – я разворачиваюсь, чтобы покинуть эту кухню и никогда не возвращаться к этому кошмару. К галлюцинации… Да… Галлюцинация.

– Вскрой! Вскрой! Вскрой! Вскрой! – крики за спиной становятся громче, и в этот момент кто-то хватает меня за лодыжку.

Сердце чуть ли выскакивает из груди, в животе страх пробивает дыру, засасывающую остатки вменяемости…

Я в ужасе веду взгляд к ноге…

И ничего. Там никого нет. Никто не держит.

– Вскрой… Посмотри, что внутри…

– Так интересно…

– Может, и нас вскроешь?

– Псих гребаный.

– Сам ничуть не лучше…

– Давай же, загляни в наш внутренний мир.

– Боишься найти там Бога?

Я не могу уйти… Эти голоса… Они приковывают к месту. Тянут обратно…

– Псих!

– Убийца!

Невозможно различить, кому они принадлежат. Звучат отовсюду… Кажется, Дикие бьются в конвульсиях. Кажется, Серега и лысый куда-то встают…

Кажется, кажется, кажется…

Я все сильнее вжимаюсь спиной в стену, надеясь, что она меня сожрет. Всосет в себя и защитит от этих… От всех.

ВСКРЫТЬ… ВСКРЫТЬ, ВСКРЫТЬ, ВСКРЫТЬ!

Так надо. Зачем?

Отвечаю раньше, чем задаю вопрос.

Мозги плавятся…

ВСКРЫТЬ, ВСКРЫТЬ, ВСКРЫТЬ, ВСКРЫТЬ, ВСКРЫТЬ!

Я сжимаю рукоять ножа покрепче и делаю первый, неуверенный и дрожащий шаг в сторону тел. Теперь они молчат и не двигаются…

Успокоились. Тогда не нужно их трогать…

ВСКРЫТЬ!!!

Как именно? Как раньше? Или…

Дикая жизнь – дикие методы.

Интересно…

Еще шаг… Второй и третий. Я стою над вздутым трупом Дикого. Признаков жизни нет, признаков галлюцинаций пока тоже нет. И запаха нет… Он-то должен был остаться.

Все прошло?

Что было на самом деле? Что есть на самом деле…

Вскрыть…

– М-м-м-м-мммм… – Дикий опять мычит.

– М-м-м-м-мммм… – приходит в сознание Дикая.

ВСКРЫТЬ!!!

По средней линии от края нижней челюсти до лона… Широким разрезом рассечь кожу с подкожной клетчаткой… Под мечевидным отростком вскрыть брюшную полость…

Если причина в «Клауд», то нам… мне… Мне нужны легкие.

ВСКРЫТЬ!

Отсепарировать кожно-мышечный лоскут от грудной клетки… Реберным ножом рассечь хрящевые части ребер…

– Ра-а-аз-ру-у-у-би-и на-а-ас, – шипя, протягивает Дикая.

РАЗРУБИТЬ!

Добраться до легких. Посмотреть, что с ними. Посмотреть, что внутри. Разобрать, разобрать, разобрать.

РАЗЛОМАТЬ!

Рву рубашку на Диком и направляю нож лезвием вниз. Рассечь холодную кожу – есть. Как по маслу… Эпидермис отслаивается, буквально стекает и комкается – гнилостное отторжение. Отсепарировать лоскуты – есть.

Запах – нет. Так быть не должно. Но…

– М-м-м-м-м…

– М-м-м-м-м…

Мычат… Из их ртов вновь вылетает серая жижа. То, что я потерял обоняние – настоящее чудо, потому что иначе…

Прилагаю усилие, чтобы финка выполнила работу реберного ножа. Капли пота выступают на моем лбу, мышцы предплечий сильно напряжены… Кисти рук влажные от выделений трупа.

Органы тусклые, расползающиеся. Где же запах?

Принюхиваюсь осторожно – ничего.

Пересекаю первые ребра и грудино-ключичные сочленения. Отделяю грудино-реберный лоскут и откладываю его в сторону.