Псевдо

Опять-таки, послушайте вы все, а вдруг выяснится, что я действительно хороший был всю жизнь? Точнее, что хороший всю жизнь был всё-таки именно я, а не…? А вдруг? Что тогда? А? Что тогда?

Переход на «Китай-город». Теперь поезда долго не будет. А ведь едет-то он от самого «Выхина», а в нём «Максюшка — четыре пушистых ушка» семнадцатилетний, в Милу влюблённый. А вот и он, поезд. Еду…И двери закрылись за мной.

Честно говоря, после таких вещёй как «Псевдо», как «Симфония N 1», «Postскрипtum» и т д., т. е. таких, какими я занимаюсь всё время, следует вскорости умирать. Так ведь нет же! Или да?.. Господи, как же страшно Скворцовке!..

Любимая моя Женщина-для-меня, ёбаная ты в рот прошмандовка, где ж ты все шляешься, ёб твою мать?! Любимая! (Хочется, как шестидесятник-мудак, под звёздным небом кричать и плакать.

Когда же всё-таки умирать? Скоро? Да? Нет? Или «всё узнается», как писала мне старая добрая Мила.

Боже мой, я честный, я искренний, хороший!!! Ну, честное пионерское, ну не знаю я, где ДА, а где НЕТ! Ну не знаю! Хочу знать, чего я хочу! А Сократ — мудак! (В данный момент мама готовит мне ужин. Вот такая я сука. О, нет!!!

Хочется, как шестидесятник-мудак, под звёздным небом кричать и плакать.))

Или вот сидели мы сегодня у Иры и пили чай. Тут мама её, Светлана Константиновна, и говорит: «Смотри, Максим, видишь, какой закат! К нам каждый вечер солнышко приходит попрощаться. («Спокойной ночи», очевидно, сказать.) А ещё к нам приходят звезды, да и солнце тоже звезда». (Какую-то такую хуйню говорила.)

А Ира, в свою очередь, тоже: «Звёзд вообще очень много. У нас когда есть нечего, мы звёзды едим. Их много…»

Поймал меня во дворе Дулов. Только что. Без пяти минут.

— Что куришь? — спрашивает.

— «Блю риббон», — отвечаю. Отвечаю. Отвечаю.

— Давай.

— Привет, я второе мая продлил. Пока не закончу «Псевдо», будет второе мая, но в принципе, сегодня же и кончится.

— ТЫ второе мая продлил?! Поверишь ли, Скворцов, сегодня я видел сон, что приехал какой-то мужик из Эстонии, а у них первое мая отменили и вместо этого сделали 31-е апреля.

— Что ж, ничего удивительного. «Псевдо» подходит к концу, и в этот знаменательный день я вижу лишнее подтверждение тому, что коммуникационная система работает.

— Ну, знаешь ли, в этом отношении коммуникационная система работает на протяжении всей моей жизни. Так, например, начнёт мне кто-нибудь говорить о немецких касках, а я об этом думал вообще в последний раз лет в пять, но накануне как раз приснился сон, в котором фигурировали эти самые каски.

— Да уж.

А через пять минут мы, друзья детства, расстались.

Надо сказать (кому?), что когда я только что вышел из метро (примерно 40 минут назад) я решил, что где-нибудь в начале последней странички обязательно напишу, что вот, мол, скоро закончу «Псевдо», а покурить в ознаменование финала нечего. А потом не вытерпел: купил на мамины деньги, данные на покупку проездного, который мне не продали, ибо не хватило шести тысяч рублей, сигарет за тысячу двести. Ах, мамины деньги, мамины деньги. Плохо. Работаю, работаю, а своих нет. Вот ведь, блядь! (Может ещё какой-нибудь персонаж напоследок ввести?)

Так вот, купил, стало быть, сигарет и стал придумывать, как бы эту растрату объяснить. А когда пришёл, то так и объяснил, как придумал. (Черт подери, господи, чёртери, как мало осталось времени, как мало свободных строк, а я всё… Э-эх!!! Сука, дура, жопа…)

— Дядя Фридрих, ты обещал, что мы пойдём кататься на каруселях. Почему мы не пошли?

— Нет.

— Дядя Фридрих, ты обещал, что когда я вырасту, у меня будет семья, любимая работа и так далее. Где всё это? Или я ещё не вырос? Что же мне делать? Почему ты молчишь?

— Нет.

— Дядя Фридрих, почему же мы всё-таки не пошли тогда кататься на каруселях и смотреть канатного плясуна?

— Хорошо, пойдём теперь. Дай руку — я насыплю тебе в ладошку орешков.

— Спасибо, дядя Фридрих. А скоро мы дойдём до каруселей?

— Разве ты не видишь, малыш, что мы уже сидим в кабинке?

— Ой, теперь вижу. Дядя Фридрих, а достаточно ли прочна карусельная ось? Вдруг мы улетим прямо в небо?

— Да, прочна. Нет, не улетим.

— Дядя Фридрих, у меня кружится голова. Я никогда не думал, что карусель — это так опасно.

— Что?

— Дядя Фридрих, ты обещал, что когда я вырасту, у меня будет семья, любимая работа и Женщина-для-меня.

— Да, я обещал.

— Дядя Фридрих, карусель кружится все быстрее, а солнце садится. Что это означает? Неужели мы не успеем посмотреть канатного плясуна?

— Смотри.

— Дядя Фридрих, я хочу Женщину-для-меня. Дай мне её!

— Завтра.

— А это правда, что сегодня ночью похороны «Псевдо», а, дядя Фридрих?

— Какая чепуха! Похорон не будет. Никогда. Подумай сам, как можно похоронить то, чего нет?

— Ну так, похоронить — не похоронить…

— Хорошо, коли так, могу сказать тебе, что именно сегодня похорон «Псевдо» не будет. Во все остальные дни — всегда пожалуйста.

— Жизнь — дерьмо и задница! Это обманная карусель!..