Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны

«Строгая научная объективность заставляет меня признать, что если в Висло-Одерской операции танки, введенные в так называемый чистый прорыв, с первого же дня получили широкий простор для стремительных действий, что принесло Красной Армии победу, а им славу, то в Берлинской операции 1-я гвардейская танковая армия была использована, увы, не лучшим образом. Ее прямолинейный ввод в прорыв, удар в лоб обороны противника — все это не соответствует настоящему предназначению танковых объединений, какими являются танковые армии. Речь не идет о танках непосредственной поддержки пехоты и не о танках отдельных танковых бригад, приданных общевойсковым армиям, которые, как правило, действуют так же, как и первые, а о крупных танковых объединениях, предназначенных для развития успеха наступления… 1-я танковая армия — крупное танковое объединение, — действуя здесь, по существу, как танки непосредственной поддержки пехоты, несла значительные потери» (там же. С. 294–295).

Итак, танки 1-й гвардейской танковой армии поддерживали пехоту. Что не должны были делать. А Суворов-Резун живописует пехотинцев, прокладывающих ценою жизни путь танкам…

Для чего это требовалось Жукову? По Резуну, для того, чтобы Сталин не отдал честь взятия Берлина Коневу…

Но Сталин только Жукову взятия Берлина как раз и не поручал!

С.М. Штеменко, работавший в 1945 году в Генштабе, вспоминал:

«На следующий день, 1 апреля 1945 года, план Берлинской операции обсуждался в Ставке. Было подробно доложено об обстановке на фронтах, о действиях союзников, их замыслах. Сталин сделал отсюда вывод, что Берлин мы должны взять в кратчайший срок; начинать операцию нужно не позже 16 апреля и все закончить в течение 12–15 дней. Командующие фронтами с этим согласились и заверили Ставку, что войска будут готовы вовремя.

Начальник Генштаба счел необходимым еще раз обратить внимание Верховного Главнокомандующего на разграничительную линию между фронтами. Было подчеркнуто, что она фактически исключает непосредственное участие в боях за Берлин войск 1-го Украинского фронта, а это может отрицательно сказаться на сроках выполнения задач. Маршал Конев высказался в том же духе. Он доказывал целесообразность нацелить часть сил 1 — го Украинского фронта, особенно танковые армии, на юго-западную окраину Берлина.

Сталин пошел на компромисс: он не отказался полностью от своей идеи, но и не отверг начисто соображений И. С. Конева, поддержанных Генштабом. На карте, отражающей замысел операции, Верховный молча зачеркнул ту часть разгран-линии, которая отрезала 1-й Украинский фронт от Берлина, довел ее до населенного пункта Люббен (в 60 километрах к юго-востоку от столицы) и оборвал.

— Кто первым ворвется, тот пусть и берет Берлин, — заявил он нам потом.

Генштаб был доволен таким оборотом дела. Эта проклятая разгран-линия не давала нам покоя более двух месяцев. Не возражал и маршал Конев. Его это тоже устраивало» (Штеменко СМ. Генеральный штаб в годы войны. С. 329–330).

Таким образом, Суворов-Резун пишет чушь, а Бунич радостно ее перепечатывает!

Прочитали бы, господа, лучше какую-нибудь книгу про Берлинскую операцию и узнали бы, что как раз в Берлинской операции Красная Армия использовала противоминные тралы.

Чуйков, чья 8-я гвардейская брала Зеловские высоты с 1-й гвардейской танковой армией Катукова, вспоминал:

«Столкнулись мы и с «хитрыми» минами, которые пропускали танки с тралами. А следующие за ними машины подрывались» (Чуйков В. И. От Сталинграда до Берлина. М., 1985. С. 592).

Итак, тралы у Красной Армии были. И задолго до Берлинской операции — иначе бы немцы не стали искать им противодействие.

Далее Бунич вынужден привести слова начальника Генерального штаба Мерецкова:

«Учитывая опыт войны на Западе, — скороговоркой говорит отважный начальник Генерального штаба, опасаясь, что вот сейчас встанет маршал Тимошенко и лишит его слова за пропаганду буржуазных ересей, — нам наряду с подготовкой к активным наступательным действиям необходимо иметь представление и готовить войска к современной обороне».

Ну почему эти слова Мерецкова Бунич вдруг включил в свою книгу? А потому что аргументов к своей теории он не нашел. А поскольку англичане платят хорошие деньги — приходится цитировать Мерецкова, но с комментарием своим, переворачивая все наоборот.

Бунич: