Псевдоисторик Суворов и загадки Второй мировой войны

«Вспомним, Советский Союз перед войной имел три центра производства танков — Ленинград, Сталинград, Харьков… Но мы попали под внезапный удар… Уже в июле 1941-го поставки дизелей из Харькова прекратились. Питер не был потерян, но блокирован, а в блокированном городе, без стали и энергии, о каком танковом производстве может идти речь? Сталинград тоже не был потерян, но вокруг творились такие события, которые не способствовали ритмичной работе «тракторного» завода. Так что четыре тысячи KB, построенных до коренного перелома войны, — это чистой воды импровизация».

В самом деле, чудеса. Все заводы потеряны, и вдруг 4 тысячи мощнейших KB!

Ну, Сталин! Ну, у него была и военная машина! Ни одного завода — и вдруг из ничего 4 тысячи танков! Как же он разогнался, наращивая военную мощь! Не иначе, он это делал, чтобы напасть на Европу! Однако на самом деле эти 4000 танков легко объяснимы. Суворову-Резуну следовало просто взять какую-нибудь книгу по истории танка КВ. Центров по производству танков было не три, а четыре. Четвертый был в Челябинске, и там уже до войны было налажено производство танков — и именно танков КВ. Опытная сборка первого KB уральского производства состоялась еще 31 декабря 1940 года. Хоть и небольшое, но производство в Челябинске уже было освоено, танки выходили; для наращивания выпуска следовало только поставить еще станки.

451 танк KB был изготовлен в Ленинграде с начала войны до начала блокады; с октября 1941-го производство стало переводиться на Челябинский тракторный. Рабочий день составлял 11 часов, в две смены, без выходных. С потерей Харьковского завода по производству дизелей какое-то время ставили старый мотор М-17 (это к тому, что новый дизель был «сверхмощным»). Но скоро удалось наладить и самостоятельное производство дизелей. До конца года завод (переименованный в «Челябинский Кировский завод» — ЧКЗ) дал Красной Армии более 500 танков. А дальше — по нарастающей.

Теперь перейдем к Сталинградскому тракторному.

Утверждение Суворова-Резуна, что «Сталинград тоже не был потерян, но вокруг творились такие события, которые не способствовали ритмичной работе «тракторного» завода», довольно странно.

Что за события творились у Сталинграда в 1941 году? Наверное, во время Смоленского сражения снаряды долетали до Волги, до Сталинграда. А при битве под Москвой пули так и свистели над головами сборщиков. И шум кругом стоял, дым курился, и ядрам пролетать мешала гора кровавых тел…

На самом деле, я думаю, снаряды не летали и пули не свистели. Сталинградский тракторный давал танки до августа 1942 года. «Только за 20 дней августа 1942 года СТЗ дал армии 240 танков Т-34, после чего их выпуск практически прекратился, продолжились лишь ремонтно-восстановительные работы» (Оружие победы. С. 156).

Вклад Сталинградского тракторного огромен. «По состоянию на 1 декабря 1941 года в действующей армии остался 1731 танк, из них легких — 1214. Поэтому значение тысячи танков, изготовленных сталинградцами во втором полугодии 1941 года, трудно> переоценить» (Оружие победы. С. 149).

Суворов-Резун с иронией бросает:

«Историки уверяют нас, что Сталин не мог напасть на Гитлера в 1941 году, ибо у него еще не все было готово к войне».

Внимание! Еще один урок уловок. «Историки уверяют нас, что Сталин не мог напасть на Гитлера в 1941 году…». Заметили, как поставлен вопрос? Вопрос не в том, хотел ли Сталин напасть, а в том, готов ли он был к войне, как будто его намерение напасть — уже доказанный факт. Потом Резун без труда докажет, что у Сталина был перевес в танках над Германией — и «опровергает» этим неведомых «историков», не назвав их.

Сталин действительно мог напасть на Гитлера. Здесь никто ничего не может возразить. Он и в 1940 году мог. И в 1939-м. Но он не напал…

В главе 22 Суворов-Резун доказывает, что у немцев в 1939 году было мало танков — у русских много.

«Коммунистические историки часто скатывались с высот научного анализа в низины горлопанства, — бойко объявляет он. — Коммунисты настаивают на том, чтобы «Пантеру» считать средним танком».