Псевдоним для героя

– Какой вкусный виноград, никогда такого не пробовал, – Генка чмокнул языком, выплюнув под стол косточку, – только косточки большие.

– Это не виноград, это маслины. Не плюй под стол, на нас люди смотрят, – упрекнул Шурик.

– Да и пусть смотрят, жалко, что ли? Денег ведь не прошу. Очень мне эти штучки нравятся, – он ткнул вилкой в последнюю маслину, – попроси еще.

Шурик щелкнул пальцем, мгновенно подбежал официант и замер в тревожном ожидании.

– Еще маслин.

– Сию минуту. Не желаете ли доброго вина?

– Портвешка? – оторвался от тарелки Генка. – Тащи!

Официант поклонился и убежал выполнять заказ.

Генка откинулся на спинку стула:

– Ишь как понесся. Будто заяц за морковкой. Хе-хе… Уважает.

Он погладил впалый живот и сладким голосом сказал:

– Обожрался… Первый раз в жизни. Красота… Как хорошо-то. Слышь, Сашок, где ж ты раньше-то был? Давно бы уж в богатеях ходили.

– Тебе нравится быть богатым?

– А тебе нет, что ли? Да я к таким заведениям, – Генка обвел зал рукой, – подходил только, чтоб хабарик подобрать! Да меня каждая сволочь пакостная ногой норовила пнуть! А теперь?! Вон как суетятся.

Вернулся официант с тарелочкой маслин и бутылкой вина. Разлил портвейн по бокалам.

– Вот за это давай и выпьем. Здоровеют портвешок, – Генка залпом опростал бокал, – и главное – свобода! Сам себе хозяин, что захотел, то и сделал!

– Кажется, месяц назад ты был не менее свободен, – уточнил Шурик.

– Понимаешь, Сашок, – Генка закурил и вальяжно вытянул ноги, – все относительно. Какая это свобода, если каждое утро надо думать, что ты будешь жрать вечером? Это уже не свобода. А настоящую свободу ты просто не должен замечать. У меня знакомый на вокзале был, лет десять зону топтал. Так он говорил, свобода – это декорация, которую не замечаешь, пока ее не уберут.

– Ты все упрощаешь… Деньги и власть свободным еще никого не сделали.

– Ну и хрен с ним. Мне сейчас жизнь нравится гораздо шибче, чем раньше. Эй, мужичок!

Прошу плеснуть!

Официант подсуетился. Генка затушил окурок об обшивку ресторанного стула.

– Пепельница же есть, – вновь упрекнул Шурик.

– Извини, забыл. – Авторитет отправил в рот маслинку и запил винцом. – А скажи-ка, любого можно вот так же, из грязи в князи?

– Любого.

– Как любого? – расстроился Генка.

– Как видишь. И не одного. За пару месяцев так раскручивают, что полстраны за них голосует, а раньше и не знал-то никто.

– Чего ж ты сам-то? Давай, за компанию!

– Мне не поверят.

– А говоришь, любого, – успокоился авторитет.

Ресторанный оркестр негромко затянул мелодию Леграна.

– Во, музычка, – встрепенулся Генка, – только загробная какая-то. Эй, мужик в трико, у нас что, похороны сегодня?!

Пианист опасливо посмотрел в сторону их столика.

– Ну-ка, повеселей что-нибудь сбацай! Типа, это – иногда мне кажется, иногда мне хочется, ты-ры, пы-ры, растопыры, – Генка помахал руками, словно дирижер.

Пианист приложил руку к груди, поклонился и что-то сказал музыкантам. На сцену выпорхнула певичка и, пританцовывая, запела хит Алсу.

– Вот, это по-нашему! Давай, коза!

Генка выскочил из-за стола, взгромоздился на сцену и, обняв певичку, бросился в пляс. Певичка натянуто улыбалась, но петь не прекращала. Авторитет сорвал пиджак, закрутил над головой в такт музыке и принялся подпевать.

«Иногда мне кажется – иногда не кажется – иногда я жду тебя – иногда не жду тебя… Эх, бля – три рубля!»

Шурик подозвал официанта.

– Счет.

– Сию минуту.

За соседним столиком сидели двое мужчин в строгих костюмах.

– Ты знаешь, кто это? – вполголоса спросил один другого.

– Где?

– Вон, на сцене с бабой?

– Нет.

– Это Бетон. Гена Бетон. Мокрушник известный. Авторитет.

– И что?

– Пойдем отсюда, от греха подальше, пока не заметил. А то нажрется да пальбу устроит, придурок чокнутый…

«Иногда я пьяная, иногда – не пьяная!!!..»

***

– Где ты его прячешь, крыса болотная? Мы знаем, что он здесь! – хриплый бас раздался над головой Бригадира.

Он узнал бы этот голос в самой шумной толпе. Голос врага. Как долго он хотел его услышать… Скрипнула дверь, загрохотали тяжелые охотничьи ботинки, упало нечаянно задетое ведро.

– Тьфу, дьявол!..

– Шеф, смотри, что я нашел! Иди сюда!

– Сейчас приду!

Враг склонился над выгребной ямой. Что он мог там увидеть? Но все же посмотрел. Внимательно. Прикрыв рот ладонью. (Да уж, не Франция!) Каким-то седьмым чувством Бригадир предугадал его намерение и на мгновение раньше, набрав в легкие ядовитого воздуха, нырнул вниз, погрузившись в кромешную тьму…

Когда спустя минуту он выпрямился, жадно дыша, в сортире уже никого, кроме мух, не было. Бригадир вновь прислушался.

– Чье это, а? Я последний раз спрашиваю, сучка сельская.

– Я не знаю… Кто-то из туристов забыл.

– Какие еще туристы? Ты что, издеваешься над нами, прошмандовка? Витек, тащи канистру…

Вероятно, они нашли что-то из его вещей, скорей всего, окровавленные брюки.

– Сейчас пропустим ее по разку, а потом подпалим вместе с халупой. Держи, держи ее…