Псевдоним украденной жизни

Он только потом узнал, когда следствие по его душу началось, что машину эту парень взял у своего старшего брата, чтобы произвести впечатление на молодую вдову Лидочку. Брат младшего очень любил и дико за него обиделся, а заодно и за себя. И принялся наказывать обидчиков, как умел.

Виталик только потом узнал, что старший брат Лидочкиного любовника был авторитетом того края. Круче него там бандитов не было.

– Ты не того обидел, Виталик, – скалились сокамерники. – Ты и братва твоя…

С той поры прошло четверть века. Он давно забыл, когда держал в руках инструменты. Давно распрощался с преступным прошлым. Запер квартиру и перебрался на улицу. Ему там больше нравилось. Бомжевал себе тихо-мирно, никого не трогал.

Лидочка за те годы, что он сидел, умерла. Родственники всем говорили, что от онкологии, но народ по углам шептался, что она всеми силами пыталась отвязаться от надоедливого парня, да не вышло. Умерла при невыясненных до сих пор обстоятельствах, а ее дом с землей, возделываемой еще родителями дальнобойщика, отошел мускулистому парню. На первой береговой линии!

То, что все отошло молодому бандиту, было очень странно, он ведь не оформил с Лидочкой законный брак – Виталик так и не успел с ней развестись.

Как раз его – сильно заматеревшего, немного состарившегося – Виталик встретил на днях в городе, на центральном рынке. Молодой крепкий мужик, а звали его Ильей, прошел мимо бомжа, даже не обратив на него никакого внимания. И конечно же, не узнал в нем своего обидчика-угонщика. А вот Виталик его узнал и сразу насторожился.

Не просто так Илья появился в их городе. Не просто!

– Слыхал я, Лидкин отец преставился, – авторитетно выкатил нижнюю губу Коля Федоров, когда Виталик подгреб к его прилавку. – Два дома осталось безхозных. Добротные дома, хороших денег стоят. И квартира в центре, еще от Лидкиной сестры. Там вообще двузначно по миллионам. Никого из родни не осталось у Лидки. Отец последним был. А деньжищ можно выручить от продажи всей их недвижимости!

– А ты чего это чужие деньги считаешь, Маклай? – спросил Виталик, сразу сообразив, что понадобилось в городе Илье.

– Просто… Мало ли… Может, так окажется, что я брат ей. Скажем, двоюродный. И наследство теперь мое. А, Виталик? Что скажешь?

Виталик, идиот, повелся на провокацию. Он принялся брызгать слюной, доказывая, что наследником может считаться только он один, потому что развод с Лидой так и не оформил. Ему это было не нужно, а она не заморачивалась – жила с мужиками без росписи.

Он орал, а Федоров кривил рожу в ядовитой ухмылке. И у Виталика сдали нервы. Он наговорил ему лишнего, потом взял и обрушил на пол торгового павильона два поддона с мандаринами. И, схватив ананас – самый крупный, хвостатый, – пошел прочь.

Конечно, Федоров его догнал и набросился с кулаками. Даже игрушку какую-то из кармана достал. Виталик-то сразу сообразил, что это муляж. Оружия он повидал на своем веку. А вот торгаши перепугались, принялись орать. Кто-то вызвал полицию, их с Федоровым скрутили и отправили в отделение. Там, правда, быстро разобрались и отпустили, но…

Этот инцидент привлек внимание к Виталику того самого парня, который странным образом отжал у Лидочки наследство, доставшееся ей самым странным образом. С дальнобойщиком она тоже расписана не была, факт!

Так вот, на следующий день, когда Виталик привычно слонялся по рынку в надежде поживиться какой-нибудь жратвой, Илья возник перед ним словно из ниоткуда. Схватил за шиворот и прижал к бетонной колонне.

– Есть разговор, – прошипел он, рассматривая грязное, давно небритое Виталино лицо.

– Говори, – спокойно отреагировал он, хотя внутренности скрутило от страха.

– Ты ведь тот самый чел, что тачку моего брата поддернул? – уточнил Илья с неприятной улыбкой.

– Да. Двадцать пять лет назад. И пять лет отсидел за это, – внес он на всякий случай уточнения. – А что такое?

– То, что ты мне должен, – выдал Илья и улыбнулся еще шире, обнажая больные десны. – Сечешь, о чем я?

Набравшись храбрости, Виталик неожиданным, полузабытым приемом освободился от жестких объятий, отбежал на пять метров – ровно столько, как он считал, даст ему фору в случае бегства, – и громко крикнул, стараясь привлечь внимание сограждан:

– Ничего я тебе не должен, понял! Я свое отсидел за угон! И тачку свою вы вернули, братва шепталась. Отвали от меня!

– А то что?

Илья, что странно, не попытался сократить между ними расстояние. Он стоял, сунув руку под куртку и прижав ее к сердцу, так поначалу подумал Виталик. Никто же не вечен. Илья тоже. Вон и зубы у него больные, и сердце наверняка уже барахлит.

Он идиот! Об этом ему Лидочка еще больше четверти века назад говорила. Не болело у Ильи сердце. Его небось у него и не было. Пистолет он там теребил, падла! Пистолет.

Он вытащил его спустя мгновение и прицелился прямо Виталику в лоб.

– Я тебя сейчас уложу, бомж. И мне еще спасибо скажут за то, что мир от такой гниды избавил. Вонючей, бездомной гниды.