Пшеничная дорога

- Или не нашлось никого... - отвернувшись, чуть слышно прошептала Диана. - Но жизнь не сказка, и принцы не прилетают на шаттлах для спасения сумасшедших принцесс. Прости, что заставила заботиться о себе, Итон. Мне этого не хотелось... Я дала жизни время. Если в ней ничего не изменится, тогда жизнь не справилась. Как много бы ты отдал за шанс, чтобы встретить на пути чудо? Чтобы попытаться с ним хотя бы заговорить?

- Наверное, очень многое... - ответил Маэстро, понимая, что их разговор подходит к концу.

Диана поднялась, стряхнула с платья пшеничные зёрна и зашагала по протоптанной в поле тропинке. Пройдя с десяток шагов, она неожиданно обернулась.

- Твои родители тоже не хотят для тебя плохого будущего?

- Конечно же не хотят, - честно признался Маэстро. - Девяносто четыре балла - это недостаточное достижение, но не для них, а для меня. Жизнь, как и любовь, необходимо возводить по кирпичику. Слишком редко происходят счастливые случаи, которые решают судьбу. Также редко встречается и любовь с первого взгляда. Школа, экзамены, увлечения и работа - это человеческая проверка на прочность, такая же важная, как признание в любви, близость и решение остаться с дорогой тебе половинкой.

- Верно... - согласилась Диана, о чём-то задумавшись. - Родители всегда хотят для нас лучшего, и чтобы поставить нас на ноги, готовы на всё. Только вот цена жертвы иногда оказывается непосильна... Что будет, если твоё завтра, которое ты старательно складываешь по кирпичику, неожиданно рухнет? Что будет, если девяносто четыре балла никогда не превратятся в сто тридцать?

Слова Дианы кольнули Итона. Она спрашивала прямо, не сводя с него глаз, серых, как осеннее небо. В этих глазах отражалось пустынное пшеничное поле и парень, стоявший возле единственного дерева Тота. Что будет, если он не успеет стать личностью и все планы окажутся недостижимой ступенью?

- Мне придётся выбирать и принимать непростые решения, - сказал Итон. - Расставаться с привычным образом жизни, пожертвовать интересами. Быть может, пойти по пути, которого я не хочу. Но такова жизнь человека: чтобы сохранить её, мы должны делать то, чего никогда не хотели.

- Будешь давить, как Симеон? Тоже захочешь укрепить свою судьбу на все три метра? -улыбнулась Диана.

- Мой дед не такой плохой человек, - Итон вернул ей улыбку, вспоминая утренний разговор с дедом. - Он суров и практичен, но не жесток. Симеон переживает за тебя - ведь это его идея - привезти тебя на место вашего бывшего дома.

- Симеон?.. - улыбка исчезла с лица Дианы, в глазах зажглись искорки беспокойства. - Так вот что...

Оборвав себя на полуслове, она бросилась к велосипеду...

***

Когда Итон выбежал на дорогу, уже не было видно ни Дианы, ни велосипеда. Она хорошо знала Тот и скорее всего решила вернуться домой через поля, засеянные в этом месте высокорослыми сортами пшеницы. В сгустившихся сумерках Маэстро не смог различить бирюзового силуэта. Ничего не оставалось, как вернуться к брошенному вдалеке грайву. До машины пришлось бежать всё расстояние, которое они проехали вместе. Карта состоящая из жёлтых квадратов почти ничего не могла подсказать. Чтобы хоть немного сократить расстояние, Итон решил пересечь последнее поле наискосок.

Плотные стебли недружелюбно встретили парня, норовя хлестнуть его по лицу и одежде. Чтобы не потерять направление и не заблудиться среди километров полей, Итон никуда не сворачивал, приминая упругие колосья ногами и настойчиво пробиваясь вперёд.

Неожиданно в воздухе запахло озоном. Итон явственно ощутил, как приподнимаются волосы на его голове. Примятые стебли пшеницы начали подниматься, словно каждый колосок тянуло к ночному небу на невидимой нити. На Итона навалился тяжёлый, сотрясающий тело и неприятно отдающийся в желудке энергетический гул. Маэстро замер, слушая пощёлкивание и шелест оживших колосьев. Исполинская тень заслонила звёздное небо - гигантский, рыжий комбайн с выключенными габаритными фарами проплыл так близко, что Итон разглядел вращающиеся под брюхом машины жатвенные механизмы.

В голове Маэстро мелькнула мысль о жатве, которая - он знал! - должна начаться только через два дня. То, что Итон видел сейчас, не могло быть запланированным сбором пшеницы. Комбайн уничтожал попавшие в его чрево колосья, над венцами которых машину несли гравидвигатели. Жатвенные лезвия грубо заглатывали пшеницу, под днищем что-то ритмично вспыхивало, после чего сверху сыпались обгоревшие до углей пшеничные зёрна.

Воздух наполнился запахом гари, вокруг Итона стелился дым и кружились невесомые хлопья белого пепла. За минуту от нивы, по которой проложил путь комбайн, не осталось ничего, кроме чёрной, обездоленной полосы.

Итон был абсолютно уверен, что комбайн двигается к дому Калугиных. Вспышкой молнии в голове промелькнули слова Симеона, его просьба увезти сегодня внучку Иохима подальше от фермы, напряжённый взгляд Дианы и её поспешное бегство...

Комбайн набирал ход в сторону дома Калугиных, а у Маэстро не было ничего, чтобы его задержать, кроме отданного Симеоном планшета.

***