Пси-ON. Книга IV

— Хорошо. — Лина Романова бессильно вздохнула. Ей в принципе было внове это чувство: казалось бы, есть желание и возможность предотвратить то, чего ей бы не хотелось, но это невозможно. — Я постараюсь разузнать о Сенине и его общих с братом делах побольше.

«Вот и поговорили» — меж тем промелькнула мысль в голове цесаревны, обдумывающей варианты вывода Владимира на чистую воду. Она истово хотела узнать, зачем тому понадобилась Ксения и её замужество, а для этого требовалось потрудиться.

И Лина была готова преодолеть любые трудности на этом пути, даже если на всё про всё будет отведено всего лишь несколько дней…

Глава 13 Отмщение. Часть I

Владимир, после неудачной попытки подступиться к Алексеевой и, в каком-то смысле, к сестре, направился в свой личный дворец на востоке столицы.

Не самое большое и величественное здание раскинулось полукругом подле рукотворного пруда в самом центре одного из красивейших городских парков. Место достаточно тихое, немноголюдное и, по заверениям многих, одно из самых безопасных в Москве, ведь цесаревича и наследника нужно очень хорошо охранять.

Вот представители спецслужб и охраняли, что превратило и без того благополучный район благополучного города в элитный.

Но что больше всего ценил Романов, так это скрадываемое растительностью ощущение постоянного присутствия охраны. Парк сам по себе был довольно лесистым, а отсутствие «вертикальной компоненты» — близлежащих высотных зданий, позволяло делать ставку на контроль периметра, без распределения патрулей по всей защищаемой территории. Примерно та же ситуация, что и с академией, только площадь значительно меньше, и засечь неладное куда проще: всё же, тут не было огромной толпы студентов, постоянно создающих такой фон Пси и обеспечивающих информационный шум, за которым можно слона спрятать.

Полсотни человек снаружи парка, пара десятков подле основного строения — более, чем достаточно для охраны маленького дворца.

А ещё местная атмосфера положительно влияла на настроение цесаревича, которому близость к природе была очень даже по нраву. Вот и сейчас он, ступая по мощёной дорожке, петляющей среди старых деревьев и густого кустарника, как-то незаметно сменил пресное, задумчивое выражение лица на улыбающееся. Без какой-либо причины, просто потому, что вокруг резко стало тихо и спокойно.

Дела хоть и складывались пока не совсем так, как Владимиру того хотелось бы, но запасные варианты придавали планам стабильности. Сложно было разве что с Лаговым, под которого невозможно было «копнуть» — слишком уж глубоко и широко его контора пустила корни. Но цесаревич намеревался просто добиться от того конкретных шагов в качестве реакции на воплощение уже его, Владимира, планов.

И по тому, в какую сторону будут эти шаги направлены, сделать соответствующие выводы.

Сенин… Компромата у цесаревича на этого человека за столь малый срок накопилось прилично. Ничего сверхсерьёзного: хищение средств, злоупотребление положением в отношении аристо, преобладание личных желаний над государственной необходимостью и прочие «милые мелочи», использовать которые можно было лишь в самом крайнем случае.

Слишком ненадёжный крючок для человека, на котором, фактически, держалось целое научное направление. Его потому до сих пор и не сняли с поста, что этот учёный пока был незаменимым. Но Владимир собирался подойти к вопросу комплексно, и задействовать добытое вовсе не для того, чтобы подчинить учёного себе, нет.

Компромат был нужен ему в качестве дополнительной гирьки на чашу весов принятия Сениным правильного решения. Кнут, идущий в комплекте с пряником.

Цесаревич считал, что он учёл всё, что только было можно. Но от него, точно как и от его отца, ускользнула вся глубина проблемы, охватившей бескрайнюю Империю, могучую и непоколебимую лишь до тех пор, пока внутри неё сохранялось единство. Напряжение, вызванное резкой сменой отношения к внешним «соперникам», возросло в десятки раз. Привычное к простому и понятному порядку общество воспротивилось изменениям, а жёсткие и необходимые решения, в частности — ужесточение контроля над псионами, стали порождать в людских головах не самые лучшие мысли.

Вишенкой же на этом сомнительных вкусовых качеств торте стали волнения среди дворянских фамилий, которым меньше всех прочих нравился взятый на открытость к соседям политический курс.

А если высшие слои общества недовольны, то вылиться это недовольство может во что угодно. Достаточно лишь искры, триггера — и вот уже аристократ, десяток лет назад бросившийся бы грудью на защиту правящей семьи при малейшем намёке на угрозу для оной, отведёт взгляд и промолчит, когда заметит подготовку к покушению.

Так вышло и сейчас, сразу после того, как информация о Лжебоге и новом разломе, заставившем его пойти на контакт с ОМП, просочилась вовне.

Не сама, и уж тем более не случайно, но она оказалась в руках у тех людей, которым её просто нельзя было давать.