Пси-ON. Книга IV

Добродушное лицо, растрёпанная причёска, классический костюм, подчёркивающий порядком раздавшуюся вширь фигуру сверхпсиона. Ничего необычно, если можно так выразиться. Практически такой же юноша, каким его запомнил Владимир до того, как он, с позволения сказать, масштабно свистанул флягой, и стал настоящим всеобъединяющим злом во плоти.

И именно то, что последствия появления Лжебога привели к, по сути, новому витку в совместной работе государств всего мира, не позволило Владимиру просто приписать давнего знакомого к категории психопатов. Слишком уж всё складно было, да и в дальнейшем что ни катаклизм или очередная трагедия — то какая-то польза для всего человеческого социума или ОМП.

Брови цесаревича в одно мгновение вздрогнули, когда его разум, наконец, увязал подозрительные утечки из ведомства Сенина с Геслером, который вот прямо сейчас, стоя перед ним, совсем не напоминал безумца. А с его возможностями озаботиться взаимообменом информацией между странами… почему нет? Это должно быть и сравнительно просто, и эффективно…

Впрочем, судить сверхпсиона по внешности и поведению после того, как тот когда-то сам, лично сказал, что для него секунда — это долгие часы явно не стоило.

— Пришёл проведать тебя, поблагодарить, просветить и кое-о-чём попросить. Нас, если что, никто не слышит, и девочки в ближайшее время не проснутся. — Владимир облегчённо выдохнул: ему очень сильно не хотелось узнавать, во что выльется такая встреча в этот самый момент. Лина была далеко не на пике своей ментальной стабильности, а Алексеева… С ней не всё было ясно, но интуиция цесаревича упрямо твердила, что эта девчонка может преподнести пару-тройку сюрпризов. — С ней всё непросто, да?

Цесаревич вздохнул. Непривычно было понимать, что твои мысли — точно открытая книга для кого-то ещё кроме отца.

— Скажем так: я слишком плохо её знаю, чтобы её понять. — Увы, но Владимир тогда не особо-то и присматривался к окружению сестры. Какая польза от одиночки, у которой ничего кроме фамилии не осталось? Именно так он считал… и считает, если говорить начистоту. Кроме предполагаемой роли одноразового инструмента в интриге, Алексеева ни на что больше не годится. — Виделись мы часто, но мне не было до неё никакого дела.

— Не бойся так: я же вижу, что ты её ни к чему не принуждал и принуждать не собирался. Страх притупляет разум, а ты мне сейчас нужен в добром здравии и ясном сознании. К слову, о здравии… — Владимир так и не оторвал взгляда от Геслера, который подошёл к его кровати и, о чудо, к нему наконец вернулась возможность полноценно двигаться. Правда, вместе с этим ладонь сверхпсиона оказалась на его плече, а под бинтами начало неприятно пощипывать. — Как ты умудрился? А, вижу. Хороший бой, но над ментальной устойчивостью тебе стоит поработать. Попроси отца или сестру: они легко дадут тебе необходимую практику.

— Время бы на это всё найти… Ц-ц-ц! — В какой-то момент стало значительно больнее, а почти белоснежные бинты начали окрашиваться в алый. — Я так не помру, случаем?

— Хомячки не умирали, значит и ты не должен. — Геслер усмехнулся, заметив, как дёрнулся глаз «пациента». — Шучу. Я экспериментировал на себе, и, как видишь, проблем нет.

— У биокинетов, так-то, проблемы с самими собой вообще редко когда бывают. А вот с остальными нормальные псионы работать не могут. — Чистейшая правда. — Как так вышло, что ты решил, вдруг, показаться?

— Обстоятельства, Владимир, обстоятельства. — Пальцы Артура чуть подрагивали, и в такт этим движениям в плече цесаревича что-то происходило. На самом деле, он испытывал явственные опасения, но умом понимал, что любые его попытки как-то повлиять на ситуацию силовым способом ни к чему хорошему не приведут. Псионы шестого ранга обламывали об Геслера зубы, а он был заметно слабее их. Сейчас был… — Ты уже знаешь об уникальном разломе и материале, который присутствует на той стороне? Отлично. Он и вынудил меня пойти на контакт с ОМП…

В «операции» явно начался какой-то сложный период, так как болевые ощущения стали сильными настолько, что цесаревич, даже захоти он, ничего не смог бы услышать в последующий десяток секунд.

Но Геслер молчал, прекрасно всё понимая.

— Ух… Ищешь способ спасти человечество?

— Как и всегда, впрочем. — Скрывать это смысла не имело. Слишком весомый аргумент, могущий правильно расположить к Лжебогу любого собеседника, если тот, конечно, способен анализировать поступки и их следствие. — Вы уже и сами дошли до понимания того, насколько мало времени у нас в запасе. Это — ещё одна причина, по которой я всё же решился попытаться работать совместно с ОМП.

— Позволишь вопрос? — Артур коротко кивнул. — Зачем все эти убийства?

И говорил цесаревич не о тех, кого Геслер наверняка убирал целенаправленно. Речь шла о побочных жертвах. Тех сотнях тысяч и миллионах, на которых и выросла слава безумного и жестокого Лжебога.