Псих, а может, и не псих... (СИ)

- Во даёшь, за двести рубликов зарплаты много ты находишь в рестораны? За эти бабульки только скромненько и посидишь один вечер компанией в четыре человека...

- Так что тогда народ пьёт?

- А всё, что горит... У нас в институте даже целая серия лекций была на эту тему, ты даже представить не можешь, на что народ горазд: клей, сапожный крем, дезодоранты, средства для мойки стёкол и прочее... - из всего ушлые пьяницы научился извлекать градус, а потом алкогольные и желудочные отравления, у нас целый корпус под них оборудован...

- Послушай Дима, как говорится, нам тут без бутылки не разобраться, потому что у нас ситуация в этом плане совсем иная...

- Что, подошёл к автомату, закинул рублик, и на тебе сто грамм?

- Нет, автоматы только игровые, но в магазинах какого хочешь бухла навалом. Нет денег на французский коньяк, покупай сидор, а водки, виски, вина и шампанского - хоть залейся, на любой вкус.

- Витя, про это никому не говори, а иначе в психушку попадёшь... - и Дима от души рассмеялся.

Нет, эту тему мы до конца и не раскрыли, но мой друг заметил, что, когда я выйду на волю, сам разберусь во всём, словами трудно объяснить все нюансы.

- Знаешь Витя, тебя послушаешь и можно подумать, ты рассказываешь про Германию или Францию, поэтому тут фантастического ничего нет, молчи, а иначе тебя примут за иностранного шпиона... - и он опять рассмеялся. Хотя его смех на этот раз был невесёлым.

В четверг Дима, наконец, принёс подшивки газет за девяносто первый и девяносто второй годы и выдал мне ключ от одной из смотровой комнат, распоряжение исходило от Владлена Евграфовича.

После обеда я засел за это увлекательное чтиво.

Страна кипела... - Прибалтика, Грузия, Азербайджан, Молдавия, Таджикистан... - такое чувство, что одна Белоруссия не бунтовала. Все чего-то требовали, чего-то добивались.

Публикации были скупыми, явно действовала цензура, но в свете своих познаний я легко восстанавливал события.

После референдума, который состоялся шестнадцатого марта девяносто первого года, когда большинство советского народа высказалось за сохранение СССР в прежнем существующем виде, начались репрессии. Все митинги и собрания были запрещены, по улицам городов вместе с милицией стали патрулировать солдаты. Желающим покинуть страну не чинили препятствий, но запрещено было вывозить ценности.

Желающих, похоже, было достаточно, потому что страны Запада в срочном порядке перекрыли свои границы, введя определённые квоты и ограничения.

Уже через полгода, к августу на всех территориях был установлен относительный порядок.

Удивляло, что печать была достаточно открытая, события освещались в полном объёме, но дискуссии почти отсутствовали, просто давался сухой перечень событий без комментариев.

Дошёл я и до девятнадцатого августа.

Ага, а всё же ГКЧП был, Енаев и его подвижники хотели устроить переворот и отстранить Горбачёва от власти, когда он находился в Форосе на отдыхе со своей женой.

Нет, он не растерялся, в ночь с двадцатого на двадцать первое августа его верные генералы разработали операцию и неожиданно для гэкачепистов высадили десятки вертолётов на здание, где расположились эти революционеры. Кроме того, вокруг здания были приготовлены к действию отряды спецназа в противогазах. Были использованы удушающие отравляющие газы, и всех зачинщиков переворота повязали. Состоялись скорые суды, и все главные фигуранты были приговорены к расстрелу, а поддержавшие их на местах получили большие сроки заключения.

После значительных чисток главенствующую роль вновь взяла на себя Коммунистическая партия, и все рычаги власти опять сконцентрировались в руках одного человека, которым до сих пор являлся Михаил Сергеевич Горбачёв. Налицо был тоталитарный режим.

Я внимательно прочитал предновогоднюю речь Горбачёва, в которой он рапортовал перед народом, что со всеми главными силами оппортунистов покончено, и страна вступает в новую эру спокойствия и созидания.

Я быстренько пробежался по газетам за девяносто второй год. Из значительных событий отметил окончательный вывод советских войск из Германии, ставшей в 1990 году единой страной вследствие воссоединения ФРГ и ГДР и вхождения территории последней в состав ФРГ. Всё, как и было, Берлинскую стену сломали.

Все страны Варшавского договора вышли из этого союза и стали на рельсы капиталистического развития, потеряв поддержку Советского Союза. Никакой речи о войне запада с Советским Союзом не было, потому что вдоль всех границ установили ракеты с ядерными боеголовками.

Всё, голова распухла от потока информации, которая мало что прояснила, породив, напротив, ещё больше вопросов.

Я взглянул на настенные часы, висевшие в кабинете, - ужин давно прохлопал, и дело шло к отбою.

На следующий день Дима с улыбкой смотрел на моё растерянное лицо:

- Да, похоже, газетки тебя не излечили, в одиннадцать тебя вызывает на приём Владлен Евграфович.

В кабинете меня встретил внимательный взгляд старого профессора и ехидный моего друга. Я присел на предложенный мне стул и стал ждать вопросов.

- Молодой человек, как себя чувствуете, какие планы?